Золотая лоция викингов
Шрифт:
– Предлагаю выпить византийское вино за то, чтобы дорога из Восточного моря в Хазарское стала явью, – с этими словами ярл Эймунд взял со стола питейный рог зубра и подставил его под кувшин с вином в руках служанки.
Все поступили так же со своими сосудами. Когда вино торжественно было налито и выпито, пиршественный и одновременно тронный зал дома правителя наполнился чавканьем, хрустом костей на зубах и довольными разговорами. Несмотря на то что пир длился уже третий день, ярл Эймунд и его херсир Овар всё ещё ели, и пили с большой жадностью.
Наблюдая
– Где в этой саге кудесника связь с сокровищами Рейна?
– Пить вино и вообще пьянство – это добровольное помешательство, сказал Аристотель, – произнёс по-гречески Рагдай и добавил уже по-норманнски, – здесь такая же связь, как у беременной и северного ветра.
Все засмеялись. После странного рассказа, разговор, похоже, возвращался в привычную для всех колею. Особенно веселился шутке Овар. Утирая слёзы, ярл Эймунд сказал:
– Золото Рейна тут не причём, эта сага о золоте императора Сиринды, восточной страны на краю мира.
– Говорят, там одна женщина в день делает четверть куска шёлка, – сказал Овар, стряхивая со своей бороды крошки, – мне бы пару таких рабынь-мастериц, и через месяц можно было бы сшить шёлковый парус. Лёгкий пурпурный, с драконами из огня как на корабле Одина.
– Я про то и говорю – шёлк! – кивнул Йёран, – это сила!
– Кроме рабынь потребуется ещё шёлковые черви, что дают нить, говорят вроде, что сирийцы тоже умеют делать шёлк, – сказала Маргит, выходя с женской половины дома и садясь на лавку рядом с Вишеной.
Сидевшие по левую сторону от ярла Эймунда его сыновья Эрик и Акар хмуро уставились на них.
– Может быть, объединить наши дружины и пройти в Хазарское море за шёлком? – спросил, обводя всех взглядом, Йоран, – сто викингов – это сила, неужели там кто-то сможет нас остановить?
– Тысячи и тысячи булгар, кавказских албанцев и авар перебьют нас раньше, чем мы доплывём до Итиля, – сказал, с сомнением качая головой, Рагдай, – там ещё бродников разных много на волоках, то есть я хочу сказать, что только силой там пройти не получится.
– Правильно, книжник, – сказал ярл, – к силе всегда нужно добавлять ум. Один мудрец сказал, что если один человек в жизни достиг чего-то значимого, то ему было от чего отталкиваться, или было нечто, что его с усилием тянуло, потому что невозможно двигаться никуда, отталкиваясь только от пустоты или хватаясь руками за воздух.
– Князь Стовов хочет идти на запад в далёкий поход и считает, что доблестные ярлы Эймунд, Вишена и Йёран должны пойти с ним, – неожиданно объявил всем Рагдай, – у него сейчас большая нужда в воинах для похода в Померанию, Моравию и Паннонию, потому что король франков там сейчас сражается на своих восточных границах с королём сербов и моравов Самосвятом и против аваров хана Аспаруха.
– А город асов – небесный Асгард твой Стовов не хочет завоевать? – едва
Шутка пришлась пирующим по душе и все начали неистово смеяться, потому что представить себе более безумны поступок было тяжело.
– Это наш конунг, он всегда такой весёлый, – сквозь шум сказал Эйнар служанке, подмигивая, – он один такой.
– Я знаю, – крикнула в ответ Сельма, чтобы что-нибудь ответить красивому викингу.
– Простой воин получает сейчас шестьдесят пять серебряных византийских монет-гексаграмм в год, а вожди в два раза больше, и все получают часть военной добычи, – сказал тем временем ярл Эймунд, отвечая на какой-то вопрос Йёрана – этого мало, столько воин может взять всего за пару набегов на побережье Британии или Биармии. Невольник с Кавказа или из Таврии стоит один гексаграмм золота.
– Эти наёмники-викинги в Константинополе сбили цену и по всей Европе тоже, – согласился с ним Йёран, – позорят славное имя викингов.
– Идти туда, на запад? – Вишена задумчиво посмотрел на Маргит, – мне кажется, лучше попытаться напасть на Рим, если там что-нибудь ещё осталось после последнего разграбления его готами.
– С Римом ничего не выйдет, ни у кого сейчас не хватит сил, тем более что папа римский Гонорий, как говорят, может убить любого, мешающего упрочению Христовой веры, а уж напавшего на него самого в его городе и подавно… – с сомнением в голосе сказал Рагдай, – лучше наняться к королю Дагоберту для войны с басками. Там тепло, там яблоки, солнце, черноокие кельтиберки и готки…
– Отец, пусть Рагдай ещё споёт чего-нибудь, – сказала вдруг Маргит звенящим голосом, – а то вы тут делите шкуру не убитого медведя, а Вишене на охоту пора, убить оленя или кабанчика как он мне всё обещает, и светает уже, сколько можно сидеть тут и пить пиво и вино…
– Не смей вмешиваться в мужской разговор, – резко прервал её младший брат Эрик, – пошла бы лучше проверила, доят ли молоко рабы, а то разленились все слуги и рабы перед весной.
– Может быть, уже не друг конунга Вишены, властителя без владений споёт, а настоящий уважаемый скальд, что получил за это оплату и приехал к нам издалека? – проговорил вызывающе старший сын ярла рыжеволосый и сильно веснушчатый Акар, – может быть пир не будет совсем уж испорчен странными россказнями славянина?
– Я не словянин, – ответил спокойно Рагдай, – я голинд, хоть и живу на Москве среди кривичей, вятичей, мокши и мещеры, голядь по-славянски называется мой народ там.
– Мне всё равно, – сказал Акар.
– Разве можно быть таким неучтивым? – с притворным порицание в голосе спросил сына ярл, – но если наш скальд споёт что-нибудь из Эдды, это ведь не обидит нашего учёного гостя из Гардарики?
– Я не из Гардарики и не из Альдейгьюборга, я из Тёмной земли, так её называют за плодородный чернозём, – ответил Рагдай, – конечно приятно слушать священные песни в доме уважаемого правителя нескольких фьордов и равнин.