Золотая маска
Шрифт:
И все-таки из-за Николаса Брауна Доминик пока не мог избавиться от Каро, хотя и внушал себе, что ему не терпится избавиться от тяжкого бремени. Ее бегство из его лондонского особняка лишний раз доказывает: она настолько безрассудна, что без его покровительства способна наделать массу глупостей…
Проклятие!
Тяжело вздохнув, Доминик ответил дворецкому:
— Симпсон, меня очень радует ваш оптимизм, но, боюсь, в данном случае он совершенно неуместен. Похоже, миссис Мортон не пришлось по вкусу лондонское общество и она решила вернуться к прежней жизни. — Он говорил медленно, осторожно. Что бы ни думали и ни
Чем больше Доминик раздумывал о ее сегодняшнем бегстве, тем увереннее становился в своих предположениях. Даже если она решила уехать из Лондона, наверняка захочет перед отъездом попрощаться с Дрю Батлером и Беном Джексоном… А как было известно Доминику, они оба с самого раннего утра явились в клуб «У Ника», где надзирают за ремонтными рабочими.
— Симпсон, сейчас я опять уеду. — Доминик взял трость и шляпу. — Если миссис Мортон вернется в мое отсутствие…
— Я передам ей, милорд, что вы весьма озабочены ее внезапным отъездом, — заверил его дворецкий, предусмотрительно открывая перед ним дверь.
Озабочен? Скорее зол как черт! Садясь в двуколку, Доминик скрежетал зубами — так ему хотелось свернуть нежную шейку своей упрямой гостьи. Он с наслаждением думал о мести всю дорогу, пока, управляя парой серых, не пробрался по оживленным лондонским улицам к клубу «У Ника».
Войдя в игорный клуб примерно через полчаса, Доминик понял, что гнев, переполнявший его, готов выплеснуться через край. Он думал, что нельзя злиться больше, чем он злился совсем недавно, а оказывается, можно!
И причиной его злости снова была Каро.
Как обычно, днем игорный клуб был закрыт для посетителей. Снаружи казалось, что «У Ника» никого нет, но Доминик, войдя через черный ход, сразу услышал в главном зале голоса. Он узнал раскатистый бас Дрю Батлера, голос Бена Джексона и беззаботный смех Каро. Но услышал он и третий мужской голос, который показался ему до ужаса знакомым.
Все стало ясно, когда Доминик остановился на пороге и оглядел прищуренными глазами четырех людей, сидевших за столом: Дрю Батлера, Бена Джексона, Каро, а с ними человека, которого он совсем не рассчитывал здесь увидеть, — Николаса Брауна, предыдущего владельца клуба!
Правда, Дрю и Бен, словно телохранители, сидели по обе стороны от Каро, а Браун устроился напротив. Но друзья никак не могли защитить Каро от восхищенного взгляда Брауна, он то и дело поглядывал на нее из-под полуопущенных тяжелых век.
Увидев на столе бутылку лучшего бренди, Доминик разгневался не на шутку. Сейчас еще нет одиннадцати утра!
— Дрю, судя по тому, что вы бездействуете, ремонт уже завершен?
Каро виновато опустила глаза, услышав в го лосе Доминика ядовитые нотки. Двум из трех ее собеседников тоже стало не по себе: Дрю Батлер и Бен Джексон тут же вскочили и, извинившись, вернулись к своим обязанностям.
Только расслабленный и излучающий обаяние Николас Браун как будто совсем не испугался неожиданного прихода владельца клуба. Он обернулся к молодому человеку с беззаботной улыбкой:
— Боюсь, Блэкстоун, это я виноват. Я их отвлек. После нашего вчерашнего вечернего разговора я решил приехать сюда и взглянуть на место действия собственными
Услышав комплимент, Каро очаровательно зарделась, но тут же нахмурилась, когда увидела, как мрачно смотрит на нее Доминик. По спине у нее пробежал неприятный холодок. Глаза у него приобрели стальной оттенок, который свидетельствовал о сдерживаемой ярости, кожа на скулах натянулась, а подбородок угрожающе выдвинулся вперед. Правда, Каро не знала, почему он больше злится — потому ли, что Николас Браун выразил свое восхищение ею, или потому, что она ослушалась его и покинула Блэкстоун-Хаус без сопровождения.
Поразмыслив, Каро решила, что дело скорее в последнем; судя по тому, как поспешно Доминик вчера убежал из ее спальни, едва ли его возмущали знаки внимания, какие оказывал ей Николас Браун. Хотя слова Брауна об их вчерашнем разговоре с Домиником косвенно подтверждают правдивость графа. Возможно, вчера вечером он в самом деле уезжал из дому не для того, чтобы повидаться с любовницей.
— Браун, простите, пожалуйста, мою кузину. Видите ли, она совсем недавно приехала из провинции и еще незнакома с правилами лондонского общества, по которым дамам неприлично выезжать куда-либо без служанки, — холодно заметил Доминик, подходя к столу, за которым друг напротив друга сидели Каро и Браун. Он испытал небольшое облегчение, увидев, что перед Каро на столе стоит не бокал с бренди, а чашка с чаем. Интересно, подумал он, где Батлеру удалось раздобыть чайную чашку, не говоря уже о чае!
— Уверяю вас, Блэкстоун, вам не за что извиняться, — вкрадчиво ответил Браун. — Более того, подобная независимость в молодой женщине кажется мне весьма привлекательным свойством.
Услышав упрек Доминика, Каро густо покраснела:
— Вы рассказали мне о понесенном вами ущербе, и я приехала, чтобы предложить свою помощь мистеру Батлеру!
Доминик сурово сдвинул темные брови:
— Я очень удивился, не застав вас дома по возвращении.
Каро ответила ему вызывающим взглядом:
— Когда я спустилась к завтраку, вы уже уехали, а мне не хотелось сидеть одной в четырех стенах!
— Может быть, мне удалиться и дать вам продолжить разговор наедине? — беззаботно предложил Браун.
Доминик прищурился. Он ни на миг не верил в искренность намерений старого мошенника. Пусть Браун одет с иголочки и по последней моде, пусть он щеголяет безупречными манерами и изображает настоящего джентльмена. Всем известно, что ради выгоды он охотно продаст родную мать тому, кто предложит за нее больше денег!
Понимал Доминик и то, зачем Браун явился в свой бывший клуб вскоре после их разговора о нападении на Натаниэля. Оставалось выяснить только одно: догадался ли Браун, кто такая Каро…
Впрочем, трудно обвинять Каро в том, что ей льстит внимание Брауна. В сорок два года, со своими темными, причесанными по моде волосами и грубовато-красивым лицом, беспутный Николас Браун вполне мог заставить трепетать сердце любой молодой женщины.
— Что вы, Браун! — небрежно возразил Доминик, хотя внутри его все клокотало. Он сел на стул, с которого только что встал Дрю Батлер. — Я лишь выразил свое разочарование тем, что, вернувшись, не застал кузину дома.