Золотая муха
Шрифт:
Узнать оказалось нетрудно. Одна из моих дальних родственниц уже много лет работала в транспортном отделе Центрального управления полиции Варшавы. Вот только отыскать бы её телефон, ведь я не звонила ей целую вечность. Значит, должен быть записан ещё в старом блокноте, а может, даже на листочке, вложенном в старый блокнот. Все эти старые блокноты и отдельные клочки бумаги с номерами телефонов я давно собрала вместе в папку. Порадовалась, какая же я предусмотрительная и аккуратная, теперь можно отыскать телефоны людей, с которыми бог знает сколько не общалась. Помню ещё, у папки были картонные обложки и она раздулась, как грелка. Вот только куда я задевала папку? Нигде не видать, папка заметная, сунуть куда-нибудь в ящик стола или шкафа на самое дно не могла. С раздутой папки другие бумаги
После часа усиленных и нервных поисков обнаружила чёртову папку на плетённой из шнурков полочке, за огромным конвертом с макулатурой медицинского характера. Достала свой архив, стряхнула вековую пыль и развязала тесёмки.
Сверху лежал большой обшарпанный блокнот в оранжевом переплёте. Не мой, но очень хорошо мне знакомый. Тот самый, пропавший блокнот Драгоценного! Причина нашего развода, во всяком случае последний приведённый им аргумент в пользу того, что нам необходимо расстаться. Он искал его всюду и боялся найти, ибо расхлябанность, неаккуратность и пренебрежение его, Драгоценного, интересами инкриминировал мне. Нет, не я сунула его в папку со своими телефонами, никогда в руках не держала эту расползающуюся оранжевую книжицу. Наверняка сам её тут спрятал, в спешке, чтобы я не заметила, а потом и забыл. Так ему и надо! Никаких угрызений совести я не испытывала, я тут ни при чем, кроме того, сейчас уже не обязана проявлять лояльность, имею право полюбопытствовать, может, наконец узнаю, что он скрывал от меня? Имею право, а оно, глядишь, и пригодится.
Пригодится, боже ты мой, я ещё сомневалась!
Потрясённая и оглушённая, со вздыбленными волосами и смятением в голове, расшифровывала я эти проклятые закорючки его сокращений. Наверняка египетские иероглифы было проще расшифровать. Мало того что он делал свои сокращённые пометки где придётся, используя любое свободное место, так весь блокнот уже давно превратился в кипу отдельных листков, спутанных и перепутанных, страницы выпадали, и их совали куда попало. А я ещё помню, удивлялась, что он так долго ищет нужную запись.
Не веря собственным глазам, обнаружила я дату смерти утопленного Флориана и отчаянное признание его жены под свежим впечатлением от гибели мужа. А вот дата обнаружения трупов убитых супругов, какие-то фамилии, несомненно лиц, связанных с этим делом, ибо среди них фигурировал Терличак, вот фамилия начальника крыницкой милиции, случайно мне запомнилась, вот все адреса Орешника и множество его добровольных высказываний, от которых дыхание перехватывало. Нашла я Франека и Валтасара, нашла Идусю.
И себя нашла тоже.
Будь у меня хоть какие-то остатки угрызений совести по поводу того, что роюсь в чужих записях, они бы теперь сразу исчезли. Оказывается, с самого начала, с первого дня нашего знакомства этот человек безустанно проверял мою искренность, правдивость моих слов и благонамеренность, проверял моё прошлое, обнюхивал моих друзей и родных, дотошно следил за каждым шагом, короче, проверял меня так, словно подозревал — я это не я, а только притворяюсь, что я, а на самом деле я совсем другой человек. Интересно, кто? Должно быть, Мата Хари, не иначе.
Не померла я на месте только потому, что вовремя сообразила — нет худа без добра. Ведь именно благодаря тому, что следил за мной, вовремя занялся тёмной историей, к которой я казалась причастной, и теперь это мне здорово пригодится.
Я всегда говорила, главное — творческий подход. Теперь он помог мне преодолеть ярость, погасил бешеное возмущение и злость. Успокоившись, я приступила к делу.
Как следовало из записей, в кафе Пупсик встретился с Франеком. Я сразу поняла, что это кафе было не из перворазрядных, поскольку его обслуживали официантки, а не официанты. Естественно, той официантке, за чей столик сел Пупсик, он сразу понравился и она не сводила с него глаз. Ну, не совсем уж не сводила, приходилось и других посетителей обслуживать, но внимание ему уделяла чрезмерное, явно превышающее её служебные обязанности. Вместе с Пупсиком за столиком сидел ещё один тип, он пришёл позже, Пупсик не только успел заказать
Нелегко было восстановить записи, писалось-то для себя, но я знала почерк Драгоценного и очень хорошо знала Пупсика. Тот обожал всякие закусочки — селёдочку, яички под майонезом, заливную ветчину. Выходило, что в кафе он уговорился о встрече с Франеком, принёс янтарь, а Франек денежки, обменяться недолго, а на столе вкусности, и если Франек вынашивал отравительские замыслы, то ему весьма на руку были все эти закусочки. Франек торопил, притворялся недовольным, Пупсик тоже не стал копаться — не терпелось продолжить пир. Франек сделал своё дело и ушёл ещё до того, как Пупсику стало плохо, к нему никто не придрался.
А следующий посетитель, бородатый и усатый? Ясное дело, сообщник. По счёту заплатил, чтобы не осложнять дела, а портфель забрал. Драгоценный избавил меня от необходимости ломать голову, что это за бородач. Конечно же, Валтасар! Потом отклеил бороду и усы и ещё в тот же день, поздним вечером, объявился в Гданьске.
Кого я понимала прекрасно, так это официантку. Перед сладким пёсиком ни одна женщина не могла устоять, вот и эта сразу же обратила внимание, потому все так хорошо и запомнила. Драгоценный же хоть и из другого разряда мужчин, но что касается баб, то они тоже к нему так и льнули. Итак, одного девушка сразу же заметила и глаз не спускала, а другому безоглядно поверила и все выболтала. Что ж, я сама такая, ведь выбрала же их для себя, а чего ни попадя не выбирала.
Значит, Франек… На пару с Валтасаром они прикончили Пупсика, и Драгоценный знал об этом уже тогда, когда на косе геологи раскопали трупы. Мне даже не намекнул, а ведь у него все прекрасно сошлось. Принялся снова вынюхивать, именно тогда и вцепился в Терличака…
Из записей в блокноте следовало — и во вдову утопшего Флориана тоже вцепился. Бабы. Господи, все рассказали ему бабы! От Флорианихи узнал о финансовых неприятностях её мужа, сначала чрезвычайно чем-то довольного, а впоследствии раздражённого и угрюмого. Со скрежетом зубовным пытался Флориан раздобыть денежки и ругался на чем свет стоит. Мало того, эта идиотка призналась, что в ночь, когда было совершено преступление, мужа не было дома. И не скрывал её благоверный, что ему покоя не даёт янтарь той моржихи. Весь вечер только о нем и говорил, Флорианиха уверена — к ней и пошёл…
Вот, пожалуйста, а милиции ни словечка выжать из неё не удалось!
Когда стало известно о двойном убийстве, все эти факты можно было сопоставить и сделать выводы, но никто их не сделал. Моего же Пупсика и вовсе никак не связывали с преступлением.
Относительно золотой мухи из блокнота удалось выудить следующее: она поочерёдно переходила после убийства из рук в руки, схема такая: сладкий пёсик, потом Орешник, потом муха оказалась у Франека. После Франека никто в блокноте не упоминался, так что сейчас муха должна находиться у него. Ох, нет, не сейчас, а когда была сделана запись, значит, около года назад. Интересно, почему же Франек её не продал? Из жадности, выжидал хорошую цену? Или кого-то шантажировал, как Пупсик? Или боялся, зная о её происхождении? И очень хорошо, что не продал!