Золотая невеста
Шрифт:
Однако разобраться во всём и принять решение надо с холодным разумом. Не то чтобы у него были варианты. Однако время до прибытия к территориальным водам Шарракума ещё оставалось, чтобы принять факт: ему придётся предать человека, его вырастившего… ради спасения той, которую он любит. Той, от которой почти услышал заветное: «Да».
Джонотан снова с силой ударил по штурвалу, едва не заставив «Дикарку» проглотить гребень волны и потерять скорость. Невыплеснутая ярость и боль давили на сознание, и он сделал глубокий вдох.
Джонотан
Глава 11
Из огня да в полымя
Очнулась Агата оттого, что кто-то отвесил ей пощёчину. И без того мутная голова дёрнулась, и она ударилась затылком обо что-то твёрдое.
– Полегче, полегче, Харт, – незнакомый низкий голос практически над самым ухом заставил её распахнуть глаза, и Агата утонула. – Очнись, красотка, прошёл уже целый день. Уж свежий ветер должен привести тебя в чувство, а?
Ощущение от взгляда незнакомца, чьё лицо было неприлично близко, настолько близко, что она могла рассмотреть тёмные ободки его голубых радужек, было такое же, как когда она рассматривала одну из картин в кабинете отца.
На колоссальном полотне во всю стену позади рабочего стола, размётанный в щепки, исчезал в гигантской волне парусник. Отец всегда отчитывал её в этом кабинете, и всегда она чувствовала себя, как те крошечные, по сравнению со стихией, люди, цепляющиеся за обломки.
Вот и сейчас она рвано вздохнула, моргая, и попробовала было оттолкнуть незнакомца, но руки не шевельнулись, только больно впились в предплечья и запястья грубые верёвки.
Она покрутила головой, пытаясь понять, что произошло и где она вообще находится. И, холодея, осознала, что привязана к мачте чужого корабля.
Ночной шторм закончился, и глаза слепило полуденное солнце. Сколько же она пробыла без сознания?
Агата дёрнулась ещё раз, в полной мере осознавая тщетность всех попыток выбраться, и с вызовом посмотрела на мужчину:
– С кем имею честь говорить?
– О, прекрасная госпожа, как вы заговорили. Что ж, позвольте представиться. Вильхельм, – он приподнял потёртую треуголку, склоняясь в шутовском поклоне, прикреплённые к краю стеклянные бусины насмешливо звякнули, красные перья едва не мазнули ей по лицу. – Капитан Вильхельм ди Морен, к вашим услугам, кирия.
– И почему же, капитан, – она сделала насмешливое ударение на слове «капитан», дёрнув уголком губ и стараясь не показать, как ей на самом деле страшно, – вы держите девушку привязанной к грот-мачте?
– Возможно, моих бравых матросов напугали ваши знания? Грот-мачта… ну надо же. Может быть, вы и кораблём умеете управлять? Хотя я не жду многого от женщины…
– Пока нет,
Вильхельм вновь приблизился вплотную, практически прижимаясь к ней, связанной и беспомощной, всем телом. Он костяшками пальцев погладил заалевшую от злой беспомощности щёку, нежно заправил выбившуюся прядь волос за ухо, а потом неожиданно цепко, почти больно взял за подбородок пальцами, запрокидывая ей голову так, что она вновь ощутимо стукнулась затылком.
– Знаешь, я уже видел когда-то твоё лицо, дерзкая крошка. Тогда… О да, тогда ты была сильно моложе, как, впрочем, и я. Однако я тебя помню. Эти капризные очаровательные губки и горячий взгляд. Ты почти не изменилась, кирия ди Эмери. Да-да…
Агата с трудом сглотнула, понимая, что это не просто случайный разбойник, попавшийся им на пути. Она не могла вспомнить, кто это, и не врёт ли он, что они были знакомы. Хотя этот колдовской взгляд. Но кто он? Кто?! И если они были знакомы, стоит ли надеяться, что жуткий пират отпустит её… Или, наоборот… стоит ждать чего хуже?!
От мучительных попыток вспомнить только разболелась голова.
Вильхельм приблизил к ней лицо, Агата была бы счастлива отпрянуть, но ловкие, горячие пальцы удерживали подбородок. Когда кончик его носа коснулся её щеки, она замычала и дёрнулась, и пальцы с подбородка переместились на шею, не сдавливая, не перекрывая воздух, лишь накрывая и поглаживая, не причиняя боль, но обещая её в случае неповиновения. Агата снова сглотнула, зажмуривая глаза, словно бы если она не будет видеть этого пугающего мужчину, то его не станет и в действительности.
– Кто вы?
Чужой нос скользнул по щеке вверх, коснулся мочки уха, вызывая мурашки и ледяную дрожь, а потом бархатный голос, шевельнувший волосы, заправленные за ухо, прошептал:
– О, ты обязательно узнаешь, кто я. Чуть позже. Знаешь, что я обычно делаю с такими маленькими сладкими рыбёшками, как ты?
Агата только втянула воздух и застыла: вырываться всё равно было бесполезно. Уверенные губы коснулись уха, обжигая прикосновением, а потом сменяясь зубами, пальцы скользнули по шее к груди, накрывая её и беззастенчиво сжимая, вырывая из груди неожиданный стон.
Агата распахнула глаза и, дрожа всем телом, взглянула на ухмыляющегося пирата. Только сейчас она хоть немного очнулась от его завораживающего взгляда.
Вильхельм отошёл на шаг, наклонил голову немного вбок, изучая её с головы до ног:
– Я решаю, съедобная ли рыбка, стоит ли выбросить обратно в море или съесть? И сейчас мне кажется, такой соблазнительной, вкусной рыбки я ещё не вылавливал.
– Я бы тоже не прочь полакомиться, – хохотнул грубый мужской голос откуда-то из-за её спины. – Поделитесь, капитан?