Золотая нить. Как ткань изменила историю
Шрифт:
Если отсутствие шерсти – недостаток для нашего вида, когда и почему мы стали голыми обезьянами? Люди – странные млекопитающие в этом смысле. (У других млекопитающих, таких как слоны и киты, были особые эволюционные причины, чтобы потерять шерсть.) Пытаясь объяснить эту странность, некоторые предположили, что мы, возможно, прошли через полуводную фазу. Небольшие перепонки между нашими пальцами, продолжают приверженцы этой теории, это одно остаточное звено, соединяющее нас с предыдущим образом жизни, а безволосость – другое. Другая теория предполагает, что отсутствие у нас шерсти помогало нам не перегреваться, когда мы сменили место жительства в тенистых лесах на саванну. Но обнаженная кожа поглощает больше солнечной энергии в жаркий день и быстрее теряет тепло, когда холодно. Получается наихудший вариант с точки зрения регулировки температуры. Более свежая теория, выдвинутая двумя британскими учеными в 2003 г., связывает потерю людьми шерсти с тем, что в ней селились паразиты [32] , переносчики болезней, и с сексуальным отбором. Для потенциального партнера голая, гладкая и свободная от
32
Kittler et al.
33
Авторы выдвигают теорию, что селекционное давление сильнее выразилось в женщинах, поэтому они менее волосатые. Они же утверждают, что волосы на лобке сохранились для того, чтобы помогать передавать феромоны, опять-таки делая нас более привлекательными для противоположного пола. Pagel and Bodmer; Wade, p. F1.
Забавно, что с помощью паразитов ученые определили, когда мы начали носить одежду. Нательные вши питаются на человеческом теле, что неудивительно, но живут исключительно в одежде. Выяснив, когда эти вши эволюционировали из их предшественников, волосяных вшей, мы можем узнать, когда люди начали повседневно носить одежду. Если воспользоваться этим методом, то факты позволяют предположить, что мы оделись примерно 42 000 – 72 000 лет назад.
То есть примерно в то время, когда люди начали мигрировать из Африки. Получается, что мы ходили нагими около миллиона лет [34] .
34
Gilligan, p. 23.
Разумеется, не всю одежду делали из тканых материалов. Похоже, что очень долгое время люди сначала просто заворачивались в шкуры, а потом начали их грубо сшивать (хотя, вероятно, для этого они использовали волокна как нити). В конце концов преимущества тканого полотна для одежды стали очевидными. Шкуры с густым мехом великолепно защищают от холода, если человек сидит неподвижно или лежит. Но как только он начинает двигаться или поднимается сильный ветер, шкуры плохо сохраняют тепло, потому что не прилегают к телу. Чем больше воздуха попадает между телом и одеждой, тем менее эффективен теплоизолирующий слой возле кожи. На самом деле изолирующие свойства одежды наполовину снижаются и при быстрой ходьбе. Одежда должна еще и дышать, потому что мокрая одежда очень плохо защищает от холода и делается весьма тяжелой. Одежда из ткани дышит лучше, чем мех, а если ее сшить по фигуре, то она становится отличным внутренним слоем, не допускающим попадания холодного воздуха непосредственно на кожу. Поэтому создание тканой одежды дало нашим далеким предкам материальные преимущества, когда они покинули Африку и перебрались в более холодный климат.
Потребность в эффективной защите от внешней среды в те времена была еще более насущной, чем в наши дни. За последние 130 000 лет температура несколько раз резко менялась, и периоды похолодания сопровождались сильными ветрами. Считается, что во время последнего ледникового периода в некоторых зонах обитания человека температура зимой опускалась ниже –20C. Такие суровые условия в сочетании со знанием человеческой физиологии и с тем, что до нашего времени дошло немало инструментов, которые, по всей видимости, использовались при изготовлении одежды (скребков, ножей и даже игл с ушком), являются исчерпывающими доказательствами существования одежды, пусть даже сама одежда не сохранилась. Изготовление одежды было одним из таких же умений, необходимых людям для выживания в различных регионах, как способность создать укрытие и разжечь огонь [35] .
35
Существующие доказательства позволяют предположить, что люди получили контроль над огнем по крайней мере 800 000 лет тому назад. Gilligan, pp. 17, 32–37; Toups et al.
От лыка до шерстяной ткани
«Современная женщина видит готовое полотно, а средневековая женщина видела в нем поля льна, она ощущала вонь мочила, она слышала скрежет чесала и видела мягкий блеск гладкого льна».
Нити, найденные в пещере Дзудзуана, были сделаны из льна. Из этого растения до сих пор ткут полотно. Это высокий, тонкий и гибкий однолетник. Метровый стебель усеян остроконечными листьями. Когда лен цветет, на нем появляются иногда розовые, порой фиолетовые, но чаще всего голубые цветы. Мы используем одомашненный вид льна – Linum usitatissimum. Его вероятный предок – Linum angustifolium – изначально рос сам по себе в Средиземноморье, в Иране и Ираке. Именно в этих районах люди впервые начали его одомашнивать [36] . Лен, который использовали для ткани из Дзудзуаны, относился к дикому виду. Людям, пожелавшим использовать этот лен, надо было выйти из пещеры, найти лен и собрать его. Но когда было собрано необходимое количество растений, до конца работы было еще далеко. Лен требовал тщательной многоступенчатой обработки (каждая фаза – со своей, проверенной временем терминологией), прежде чем из него можно было сделать нить.
36
Считается,
Лубяные волокна, помимо льна, есть в конопле, джуте и рами [37] . Эти волокна состоят из длинных тонких клеток, соединенных друг с другом кончиками и образующих нити, как трубчатые бусины на нитке, идущие от корня до верхушки и собранные в пучки. В одном стебле может быть от пятнадцати до тридцати пяти пучков, в каждом из которых до сорока отдельных волокон. Они длинные (от 45 до 100 см), тонкие (около 0,0002 см), мягкие и прочные.
На ощупь они кажутся тяжелыми, слегка шелковистыми и обладают перламутровым блеском. Они защищают и поддерживают каналы, по которым питательные вещества поднимаются от корней, поэтому должны быть крепкими. Эти волокна находятся внутри древесной сердцевины, или ксилемы, и удерживаются вместе с помощью белковых смол, восков и других субстанций. Все эти слои делают извлечение пучков волокон из стебля очень трудным. Для начала лен необходимо не срезать, а вырвать из земли в правильное время – когда стебель молодой и зеленый, а семена еще не появились, тогда волокна будут очень тонкими, идеальными для тонких тканей. Позже, когда стебель пожелтеет, лубяные волокна становятся жестче, но и прочнее, поэтому их используют для изготовления грубой рабочей одежды. Если дождаться полного вызревания льна, то из его прочных волокон можно делать веревки или шнурки [38] .
37
Это другие лубяные волокна, они должны пройти через похожий процесс перед тем, как их можно будет использовать.
38
Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 13; Kemp and Vogelsang-Eastwood, p. 25.
Когда лен вырван из земли, стебли сортируют по размеру, листья и цветки обрывают. Этот процесс называется «обмолот». Растения сушат и позволяют им немного подгнить. Этот процесс может медленно протекать где-нибудь на крыше или гораздо быстрее – в стоячей воде специальных прудов, в которых лен замачивают. Эта процедура смягчает и разъедает древесную сердцевину, обнажая лубяные волокна, и их становится легче извлекать. Когда лен достаточно смягчится, его высушивают, а затем треплют и чешут, чтобы удалить любые оставшиеся нежеланные кусочки стебля. Остаются только лубяные волокна: длинные, поблескивающие, готовые для прядения и превращения в полотно [39] .
39
William F. Leggett, p. 4.
Практически все древние ткани, созданные человеком, были сделаны с использованием льна, а не шерсти (хотя сохранились лишь микроскопические остатки волокон, разницу между льном и шерстью легко определить: шерсть состоит из чешуек, а лубяные волокна гладкие, шерсть лучше тянется и обычно закручивается, а лен остается прямым). Это ставит в тупик археологов, потому что кажется нелогичным. Овцы, даже в самом древнем своем воплощении, когда они не обладали такой густой шерстью, как современные породы, все же были покрыты густой шубой, которую легко было превратить в нить. У шерсти есть и еще одно преимущество – она легко валяется. (Кстати, неизвестно, какая одежда появилась раньше, валяная или тканая, но оба варианта, судя по всему, родом из Средней Азии.) Лубяные волокна сложно извлекать, с ними трудно работать даже тому, кто умеет это делать, но у них свои преимущества: эти волокна длиннее, легче, лучше дышат, больше подходят для жаркого климата и для большой физической нагрузки [40] .
40
Wayland Barber, Prehistoric Textiles, p. 41.
За пределами Дзудзуаны
«Как нам представить ткацкий станок, сложное сооружение даже в самой простой своей форме, у людей, которые еще даже не знают металла?»
У археологов существует традиционное предубеждение против ткани. В конце концов, ткани очень быстро разрушаются, истлевают за несколько месяцев или лет, и крайне редко от них остаются следы для тех, кто найдет их спустя тысячелетия. Археологи, как правило мужчины, называют прошлые века «железным» или «бронзовым», но не «гончарным» или «льняным». Предполагается, что металлические предметы были главной отличительной чертой того времени, хотя на самом деле это всего лишь более видимые и лучше сохранившиеся вещи. Технологии, использовавшие менее стойкие материалы, такие как дерево и текстиль, могли быть более важными в повседневной жизни людей. Но доказательства их существования по большей части вернулись обратно в землю.
Разумеется, есть исключения. Как и с волокнами из пещеры Дзудзуана, следы могут остаться, и остаются, обычно благодаря необычному климату: замораживание, влажные анаэробные или в высшей степени сухие условия. Климат в Египте, к примеру, идеален для сохранения любых скоропортящихся предметов. Именно поэтому мы больше знаем о текстиле в Древнем Египте, чем в других регионах. По мере становления и развития археологии как науки ученые все настойчивее искали – и находили – остатки сложных тканей, происходивших из глубины веков: более древних, чем предполагалось.