Золотая петля
Шрифт:
Он посмотрел по направлению к избушке и к саням. Улыбка медленно стала сходить с его лица, и Филипп вдруг услышал, как он от разочарования вздохнул. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы Олаф все понял. Он выпустил руку Филиппа из своей, сделал шаг назад и вдруг смерил его взглядом с головы до ног.
— Один! — воскликнул он. — Неужели?
— Да, один, — подтвердил Филипп. — Если не считать Селии Армин. Я привез её к ее отцу. За нею гонится сейчас со своею шайкой Блэк, и я уверен, что через полчаса он уже будет здесь.
Улыбка опять появилась на лице у Олафа.
— С нами крестная сила! — воскликнул он. — Так что они, можно сказать, прибудут сюда со следующим поездом? А с другой стороны опушки — погоня за мной! Ну
И вдруг глаза его упали на револьвер.
— А заряды? — быстро спросил он. — А продовольствие?
— Есть и то и другое, — ответил Филипп. — Тридцать патронов для ружья, дюжина для револьверов и пудов восемь свежего мяса…
— Ну в таком случае засядем в эту избушку! Надо только втащить в нее и собак!
И они отправились вместе к саням, на которых все еще терпеливо сидела Селия.
— Здравствуйте, Селия Армин!.. — весело крикнул ей Олаф.
Она вздрогнула, подняла на шведа свои лучистые глаза и вдруг его узнала.
— Олаф Андерсон!.. — воскликнула она и протянула к нему обе Руки.
И затем быстро-быстро она стала ему что-то рассказывать на непонятном для Филиппа языке. Олаф отвечал ей и широко улыбался.
Как вдруг с опушки леска раздался выстрел, и они слышали, как над их головами пролетела пуля.
— Пора!.. Пора!.. — заторопил Андерсон.
И через каких-нибудь десять секунд они уже ехали к избушке.
Со стороны хижины за это время не было видно никаких признаков жизни, если только не считать, что самый дым означал жизнь. Не успели сани остановиться, как Селия уже мчалась к двери. Дверь оказалась запертой, и она в крайнем волнении стала колотить в нее своими маленькими кулачками и выкрикивать какое-то странное слово. Стоя прямо позади нее, Филипп услышал, как за бревенчатыми стенами кто-то завозился, затем что-то спросил низким басом, на что Селия ответила нетерпеливым восклицанием, и, наконец, отодвинул засов. Дверь отворилась внутрь и Филипп увидел распростертые объятия, в которые метнулась Селия, и седые волосы и бороду. Он нс успел увидеть более этого, так как в это время подозрительно оглянулся назад, боясь, как бы не настигла их врасплох погоня Блэка.
Затем оба они с Олафом стали втаскивать в избушку собак. Протащить их через дверь, да еще вдобавок вместе с санями, оказалось делом далеко не легким. Когда Олаф захлопнул наконец дверь и задвинул засов, он тут же подошел к Армину и протянул ему руку.
— Ну, здравствуйте, старина, — обратился он к нему по-датски. — Что нового?
Они стали пожимать друг другу руки и пока обменивались первыми фразами, без которых не обходится ни одна встреча на всем земном шаре, Филипп повернулся к Селии. Она подошла к нему со сверкавшими в полумраке хижины глазами и вдруг обняла его за плечи. Швед так и застыл на месте, точно вкопанный, а белобородый Армин посмотрел на Селию так, точно не верил своим глазам. Поднявшись на цыпочки, Селия поцеловала Филиппа и затем, повернув голову к старику, но все еще продолжая обнимать Филиппа, она что-то ему сказала, от чего Олаф так и прыснул себе в кулак от изумления, смешанного с восторгом. Затем она отошла от Филиппа и обняла отца.
— Что она ему сказала, Олаф? — обратился к шведу Филипп.
— Что она собирается выйти за вас замуж, если только мы когда-нибудь выберемся из этого кромешного ада, — ответил Олаф. — Ну и подвезло же вам, Филипп! Только представить себе, что Селия Армин и вдруг выходит за такого урода, как вы! Но этому все-таки не бывать. Не угодно ли вам, милейший, посмотреть вот сюда?
Филипп приник глазами к щели между бревнами и увидел перед собою всю тундру и черневшую вдалеке полоску леса. От этой полоски уже открыто бежали к избушке люди и уже не старались больше скрывать своих намерений.
Селия и ее отец насторожились.
— Ну, что ж, — постарался их успокоить Филипп. — Мы им покажем! У нас есть винтовка, револьвер и целых сорок патронов!
Но
— Это Блэк! — воскликнул Филипп.
Андерсон отошел от стены. В глазах у него загорелся своеобразный огонек, а в лице было твердое, как железо, выражение. А в это железо была впаяна незаметно та страшная улыбка, с которой он всегда выходил на бой или встречался лицом к лицу со своим настоящим противником. Он медленно повернулся вокруг самого себя и указал своим длинным пальцем на все четыре стены избушки.
— Прошу приготовиться! — сказал он коротко и повелительно. — Они будут нападать на нас со всех сторон. Только бы нам продержаться до ночи, а ночью они нападать не станут, так как очень суеверны и боятся темноты. Они не сделают этого даже и в том случае, если их к этому будет принуждать сам Блэк. А за этим-то артистом я и гнался по пятам, когда вдруг наткнулся на Армина и его людей. Смелее!
В его голосе прозвучала вдруг какая-то неприятная нота, когда он вновь стал смотреть через щель в стене. Филипп отсчитал поровну снаряды и через всю избушку посмотрел на Селию и ее отца. Оба они прислушивались к тому, что говорил сейчас Олаф, но он знал, что они не поняли ни слова. Он всыпал шведу в правый карман тужурки половину патронов и затем выступил вперед, протянув к Армину обе руки для приветствия. Даже в этот напряженный момент он заметил, как вдруг просияло от удовольствия лицо у Селии. Губы ее зашевелились, она что-то быстро и тихо говорила отцу, то и дело поглядывая на Филиппа. Армин подошел к нему, и руки их встретились. В первую минуту Филипп принял его за старика. Его волосы и борода были совершенно седые, спина у него была сгорблена, и руки казались длинными и худыми. Но зато глаза у него, глубоко запавшие в орбиты, светились молодо и бодро, как у орла. Он пристально глядел ими на Филиппа, расценивая его так глубоко и всесторонне, как только мужчина может оценивать мужчину. Затем он заговорил и только по тому, как вдруг заблистали глаза у Селии, как разжались ее губы и как быстро вспыхнуло румянцем все ее лицо, он понял, о чем говорил ему Армин.
С другого конца избушки вдруг послышался голос Олафа. Вместе с ним донеслось и металлическое щелканье ружья, которое он заряжал. Сперва он поговорил о чем-то с Селией и ее отцом на их родном языке, а затем сказал Филиппу по-английски:
— Вернее будет, если мы теперь же приготовимся к отпору. Скоро они начнут. Вы уже разделили патроны?
— Да, каждому по семнадцати, — ответил Филипп. — У вас в правом кармане.
Филипп осмотрел свое ружье и стал глядеть сквозь щель на тундру. Он слышал, как Олаф тащил к себе собак, чтобы привязать их к ножкам скамьи, слышал, как что-то говорил на своем непонятном языке Армин и как утвердительно ему ответил швед, которого быстро и тихонько переспросила Селия. В тот же самый момент у него сильно забилось сердце.
Враги соединились вместе и перешли в наступление.
— Идут! — обратился он к Олафу.
Швед спокойно подошел к своей щели и направил в нее ружье.
— Не волнуйтесь, Филипп, — сказал он. — Отсюда у нас хороший прицел, и мы можем отлично попрактиковаться сегодня в стрельбе. Вот только бы они подошли поближе!
В эти минуты напряженного ожидания Филипп впервые улучил возможность поговорить со своим соседом. Сперва он сказал:
— Думаю, Олаф, что, быть может, вы и поймете меня. Вместе с этой девушкой мы прошли целый ад, и я полюбил ее. Если нам удастся выбраться отсюда, то она будет моей женой. Она уже обещала мне это, но, к сожалению, я ровно ничего не понял из того, что она говорила мне о себе. В чем дело? Кто она такая? Почему вдруг она оказалась у Брэма Джонсона? Вы знаете их язык и к тому же некоторое время пробыли вместе с ними.