Золотая подкова
Шрифт:
Мы расстались, и я отправился на площадь, посидел часок на скамейке, а потом с боем захватил место в автобусе, идущем на Тихуану.
После пятнадцати миль езды по пыльной дороге - вшестером мы сидели на трех сиденьях, - и минутной задержки на пропускном пункте я вышел из автобуса у входа на ипподром. Бега уже начались, но турникеты продолжали лихо вращаться, проталкивая неиссякающий поток зрителей. Я повернулся к воротам спиной и направился кряду дряхлых, обшарпанных такси, выстроившихся перед "Монте-Карло" - большим деревянным
Старый Город был безлюден. Почти все отправились на собачьи бега. Войдя в "Золотую подкову", я увидел веснушчатую физиономию Гормена над стаканом с мескалем. Ну что ж, будем надеяться, что со здоровьем у него все в порядке: надо иметь очень хорошее здоровье, если собираешься сесть на диету из этого кактусового самогона.
Завсегдатаи "Подковы" приветствовали меня как своего. Даже бармене прилипшей ко лбу прядью волос улыбнулся.
– Где Лала?
– спросил я.
– Хочешь потолковать с Эдом?
– Крупная молодая шведка глянула на меня вполне благосклонно.
– Постараюсь ее найти.
В эту минуту через заднюю дверь вошла Лала. Она тут же бросилась мне на шею, начала обнимать, тереться щекой о мою щеку и все такое прочее.
– Снова приехал гульнуть?
– Нет, - ответил я, препровожая ее в одну из кабин.
– На этот раз по делу. Где Эд?
– На севере. Его жена откинула копыта, вот он и поехал прибрать остатки.
– А тебе досадно?
– Еще как! Жутко досадно, что парень огребет солидный куш!
Я глянул на нее краем глаза, - этак с хитрецой.
– И ты думаешь, Эд притащит этот куш тебе?
Она взглянула на меня довольно хмуро.
– Что ты болтаешь?
Я усмехнулся загадочно.
– Могут случиться две вещи: либо Эд даст тебе отставку - об этом он давненько уже подумывает... либо выскребет все до последнего цента, чтобы спасти свою шею...
– Ты проклятый лжец!
Наши плечи соприкасались. Быстрым как молния движением ее левая рука скользнула под короткую юбку. Я толкнул Лалу плечом и с силой крутанул. Нож, который она метнула, глубоко вонзился в середину стола. Нож с толстым клинком, отбалансированный так, чтобы его можно было бросать.
Она лягнула меня, попав острым каблучком по щиколотке ноги. Я успел зажать ей локоть в тот момент, когда она вырвала нож из столешницы.
– Какого черта вы тут делаете?
Я поднял глаза.
По другую сторону стола стоял, зловеще уставившись на меня, мужчина. Высокий и жилистый, с широкими плечами, из которых вырастала длинная, худая, желтая шея, поддерживающая маленькую круглую головку. Он стоял, широко расставив ноги и держа руки на поясе. Глаза у него были, как черные пуговки на туфлях, и располагались очень близко один от другого над маленьким, расплющенным носом.
– Что ты делаешь с девушкой?
– рыкнула на меня эта милая личность.
Он выглядел
– Если ты официант, - сказал я, - то принеси бутылку пива и что-нибудь для девочки. Если ты не официант... то отваливай.
– Я тебе сейчас...
Девушка вырвалась из моих рук и остановила его.
– Для меня виски.
Он что-то буркнул, взглянул на нее, показал мне еще раз свои нечищенные зубы и неторопливо отполз.
– Кто это?
– Лучше держись от него подальше, - посоветовала она, не ответив на вопрос.
Потом спрятала нож под юбку и повернула лицо ко мне.
– Что ты там болтал о каких-то неприятностях у Эда?
– Читала об этих убийствах в газете?
– Да.
– Так что еще я должен тебе сказать? Единственный выход для Эда свалить все на тебя. Но сомневаюсь, что у него это получится. Если же нет, то ему хана.
– Ты спятил!
– крикнула она.
– Не так уж ты нализался, чтобы не знать, что во время убийства мы оба были с тобой.
– Я не настолько спятил, чтобы не знать, что это ничегошеньки не доказывает, - ответил я.
– Но вполне достаточно для уверенности, что возвращусь в Сан- Франциско с убийцей на поводке.
Она рассмеялась. Я тоже ответил ей смехом и встал.
– Еще увидимся, - бросил я и направился к двери.
Я возвратился в Сан-Диего и послал телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать еще одного агента. Потом перекусил, а вечер провел в своем номере в отеле, ожидая Гормена.
Появился он поздно, от него так несло мескалем, что запах можно было учуять, находясь в Сент-Луисе, но голова у него была в полном порядке.
– Одно время дела складывались так, что я готов был вынуть пушку, чтобы вытащить тебя из той конуры, - усмехнулся он.
– Брось эти глупости!
– прикрикнул я на него.
– Твое дело глядеть в оба. Что ты видел?
– Когда ты смылся, девушка и тот тип сели рядышком, носом к носу. Они были возбуждены... сплошные нервы. Вскоре он вышел из кабака. Я оставил девушку и последовал за ним. Он пошел в город и послал телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть адрес. Потом вернулся в "Подкову".
– Кто он, этот тип?
– Судя по тому, что я слышал, приятным парнем его не назовешь. Зовут его Флинн Гусиная Шея. Служит вышибалой в том же кабаке.
Значит, Гусиная Шея был в "Золотой подкове" стражем порядка, а я его ни разу не видел за те три дня... Не мог же я так надраться, чтобы не заметить такое чучело. А ведь именно в один из этих трех дней миссис Эшкрафт и ее прислуга были убиты.
– Я телеграфировал в твою контору, чтобы они подбросили нам еще одного агента, - сказал я Гормену.
– Он будет помогать тебе. Поручи ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что на его совести три убийства, так что не зевай.