Золотая рыбка 2
Шрифт:
Даниэль с облегчением вздыхает.
— В следующий раз это чувство уже не возникнет.
— Не пугай!
— Теперь, когда я ответил на все твои вопросы, что у нас на очереди?
Мой взгляд яснее ясного дает понять: напрасно он о себе так хорошо думает. Но взглядами Хмурого не проймешь, и я продолжаю допрос:
— Если принять твои объяснения, то остается невыясненным всего лишь один вопрос: что будет с нами? Неужели нам не надоест дрессировать и укрощать друг друга?
Хмурый шпарит из Экзюпери как по писаному:
— «Надо запастись терпением. Сперва сядь вон там, поодаль, на траву. Я буду на тебя
— Здорово, — с одобрением киваю я.
— Значит, согласна?
— Не совсем. Звучит так, словно ты диктуешь мне условия.
Даниэль делает пренебрежительный жест, очевидно давая понять, что я начисто лишена чувства стиля. Я допиваю остатки вина.
Пока мы с Хмурым переливали из пустого в порожнее, «народные мстители» действовали. Листовками усеяны тротуары и мостовые, белые прямоугольники лепятся к ветровым стеклам машин, торчат из почтовых ящиков, порхают в воздухе. Бред какой-то, думаю я, подбирая один из листков. Это вам не ксерокопия, а типографский экземпляр.
— Первоклассная работа! — восхищается Даниэль, внимательно исследовав несколько листовок.
— Безусловно. А для того чтобы раскидать их одновременно по всему городу и исчезнуть, прежде чем спохватится полиция, нужна целая армия единомышленников.
— В первую очередь нужна типография.
— Это не проблема, — снисходительно роняю я. — Теперь у каждой мало-мальски приличной фирмы есть своя типографская машина для рекламной ерунды.
— Может, и так… — рассеянно соглашается Хмурый.
Боже правый, ужасаюсь я, как бы он с ходу не начал расследование! Переловит всех участников этой фантом-команды… А кто, кстати, входит в нее? И куда подевался Мартин?
Даниэль ведет машину, а я верчу головой из стороны в сторону, высматривая мотоциклистов. Однако рокеры, что попадаются нам по дороге, никаких подозрений не вызывают. Оно и понятно, летучая бригада давно сделала свое дело и залегла на дно, с чего бы ей раскатывать по городу!
— У меня алиби, — говорю я. — Тогда чьих же рук это дело?
— По-моему, твою гениальную идею похитили, — смеется Хмурый. — Но ты не расстраивайся. Исполнение ничуть не хуже.
— В следующий раз запатентую свое изобретение, — для порядка ворчу я.
И снова напрашивается вопрос — который по счету за сегодняшний день:
— Но эти листовки, по крайней мере, дело рук Юстиции?
— На блеф не похоже.
— Как бы мне хотелось взглянуть ему в лицо! — мечтательно вздыхаю я.
— А еще чего бы тебе хотелось?
— Какой смысл мечтать, не зная, кто объект твоих воздыханий. Вдруг это какой-нибудь бравый супермен со стальными мускулами…
— Вроде Шварценеггера? — усмехается Даниэль.
— Да этот красавчик по сравнению с Юстицией просто робот с накачанными мышцами!
— Запахло очередным романом, — глумится Хмурый.
Я не спорю, поскольку пребываю в растерянности. Машина останавливается у моего дома, а Даниэль ничем не выдает своих дальнейших намерений. Сидит за рулем как ни в чем не бывало и смотрит на меня.
Выбравшись из машины, я в сердцах хлопаю дверцей. Так мне и надо!
Но нет! Хмурый тоже выходит из машины и пристраивается в кильватере — тихо, спокойно, без всяких громких слов и демонстративных жестов, в своей
Я делаю вид, будто у меня гора хозяйственных дел и делишек, а в действительности неотрывно слежу за ним.
— Не воображай себе бог весть что, — ухмыляется он. — Меня привела сюда грубая животная страсть.
— А как же потребности души?
— Потребности души? Что это такое?
— То и другое, вместе взятые, создают гармонию.
— Ладно, на досуге разберемся. — Тем самым Даниэль считает вопрос исчерпанным.
В следующее мгновение мы оказываемся в темной спальне, где даем выход долго сдерживаемым чувствам. Наше любовное воссоединение более всего напоминает схватку, цель которой — побороть самого себя. На час-другой нам удается достичь этой цели. Переполняющая нас страсть вытесняет за порог сознания все те комплексы, что выработались в нас по отношению друг к другу и оказались лишними. Она изгоняет стыд, мешающий нам в открытую высказать свои мысли и выказать чувства. Мы не преуменьшаем и не приукрашиваем свои переживания, всякое притворство летит к чертям, а за ним следуют стыдливая сдержанность и гордыня. Даниэль и я остаемся один на один.
Поначалу Даниэль чуть ли не яростно сбрасывает с себя напряжение, говорит и обращается со мной почти грубо, чем крайне возбуждает меня, и я тоже аналогичным образом срываюсь с тормозов, затем этот неудержимый поток замедляет свой бешеный ход, позволяя нам прислушаться друг к другу и почувствовать друг друга.
Позднее мы включаем лампу, но даже свет не лишает нас жгучей потребности раскрыться до конца. Напротив, он способствует чуду, доводит все ощущения до полноты и совершенства. Даниэль благодарно впитывает в себя каждое мое слово, а я счастлива, что могу наконец высказать, выкричать ему и себе всю свою любовь.
Но утром все станет как прежде. День набросит свои покровы на наши тайны, и мы сделаем вид, будто все эти безумства нам приснились, и будем молчать, чтобы сохранить их в душе. Наши искусанные губы, натруженные мускулы, сладостно ноющие клеточки тела чуть слышно шепчутся о пережитом чуде, а свежевыбритый Даниэль Беллок, ухмыляясь распухшими губами, бормочет стихи Тристана Клингсора:
Но если стану капитаном
и звезды золотые цветами на погонах расцветут,
Красотку куклу деревянную
возьму себе в невесты — и все тут.
Фата, шлейф белый, свадебное платье,
бьют барабаны и играют трубы,
как будто женится король на королеве.
Мартин на редкость ловко уклоняется от встреч со мною. Вот уже несколько дней я, можно сказать, гоняюсь за ним, форменным образом преследуя братца. Мой интерес понятен: недавняя акция группы «Юстиция» произвела эффект разорвавшейся бомбы, и мне хочется знать, какова его роль во всем этом. Слухи о действиях загадочной команды уже распространились по всему городу, а у нас с утра до вечера только и разговоров что о ней. Мнения прессы неоднозначны. Некоторые газеты открыто нападают на полицию: разве не стражам порядка следовало бы выводить преступников на чистую воду?! Неужели никто, кроме Юстиции, не додумался разоблачить трюк с пластическими операциями? Подобным каверзным вопросам несть числа.