Золотая рыбка 2
Шрифт:
— Где тут у нас чемпионка по оплеухам? Можете изобразить то, что мне требуется?
С превеликой радостью! Взмах ногой, и я припечатываю режиссерский подбородок. Вдохновленный столь ошеломительным результатом, Тахир требует, чтобы я с ходу обучила девицу. Несмотря на все напутствия Даниэля держать язык за зубами, я не могу удержаться от замечания:
— Будь я в таком прикиде, мне бы тоже не шевельнуть ни рукой, ни ногой. Тут уж надо решить, что требуется от исполнительницы, — свободно двигаться или красоваться манекеном на экране. Брючки на ней шикарные и сидят как влитые, но в них ведь ни вздохнуть, ни выдохнуть.
К
Хмурый явно изнывает от скуки. Пока режиссер работает с девицей, они с Патриком отходят в сторонку и вольготно разваливаются на траве. Я не свожу глаз с этих спокойных, уверенных в своей силе мужчин. Они переговариваются между собой — негромко и безо всякой жестикуляции. Даниэль жует травинку и время от времени поглядывает на меня отстраненным, невидящим взглядом. Меня охватывает непреодолимое желание подслушать, о чем они толкуют.
Режиссер уломал-таки Файшака вернуться на съемочную площадку и продолжить работу над прерванной сценой. Однако все его усилия напрасны, профессиональные актеры не справляются с трюками. Так что Даниэль вынужден прервать сиесту и включиться в работу.
Несчастный режиссер, весь в поту, пытается выжать из кумиров экрана все возможное и наконец в отчаянии опускается на стул возле камеры. Стив берет под крыло актрисочку и, призвав на помощь все свое обаяние, слегка поднимает в ней бодрость духа, но отрабатывать приемы она наотрез отказывается.
— Ничего не поделаешь, значит, у меня недостаточно гибкие мышцы! А главное, я должна выглядеть на экране эффектно! — Порхающей походкой малышка дефилирует перед Тахиром. Зрелище и в самом деле эффектное.
— Ну как ты не поймешь! — разоряется режиссер. — Здесь необходима легкая, почти шуточная сценка, чтобы разрядить напряжение зрителя. Попробуй еще раз, Эдита! Впрочем, нет. Эй, драчунья, — обращается он ко мне, — изобразите-ка дуэт со своим приятелем.
Даниэль ободряюще подмигивает, и я выхожу на съемочную площадку. Оживив в памяти уроки Таноса, я развиваю атаку, а мой противник притворяется, будто сражен наповал, и, проделав обратное сальто, недвижно распластывается на траве. Его тотчас сменяет Стив, а после того как умело поставленным блоком ударов я «укладываю» и его, на арену вступают Луис и Рюль. Вся троица, видимо, прошла одну и ту же школу, в ловкости им не откажешь, да и на юмор они не скупятся, так что со стороны есть на что посмотреть. Очередь за Патриком, который тоже пасует передо мной. Пятеро суперменов трупами валяются в траве, а я покатываюсь со смеху.
— Нельзя ли без шутовства, — ворчит Тахир. — Давайте повторим еще раз.
— Уж не крови ли жаждете в такую жару да за какую-то жалкую сотню? — нагло осведомляюсь я.
По знаку режиссера ко мне подходит гримерша, крутит меня перед собой так и этак, зачем-то ощупывает волосы. Из вполне естественного побуждения я тотчас запускаю пятерню в свою гриву: надо же проверить, что она там спрятала. Тревога
Хмурого эта картина от души забавляет, его приятелей — тоже. Чтобы подпортить им удовольствие, я перестаю цепляться за эту важную деталь гардероба, самостоятельно избавляюсь от брюк и медленно поворачиваюсь перед зрителями: пусть полюбуются. На краткий миг вся компания в шоке, но затем физиономии каскадеров вновь растягиваются в ухмылке.
Тахир вяло машет рукой, и гримерша — возможно, она же костюмерша — уводит меня в один из фургончиков и предлагает облачиться в точно такой же купальник, как на Эдите.
Под конец дня мы вшестером уходим в лес. Стив и Луис неистощимы на выдумки, по лесу гулко разносятся раскаты смеха. Скоро выясняется, что лесок совсем небольшой: взбегает к вершине холма, да там и кончается. По другую сторону холма, в долине, виднеется крохотное озерцо. Лучи лениво клонящегося к закату солнца отражаются в недвижной водной глади, окрашивая ее в золотисто-багровые тона.
В позаимствованной у Даниэля рубашке я вхожу в озеро, погружаю в воду лицо и волосы, долго плаваю, пока не устают мускулы. Притихшие мужчины держатся вдали. Наконец Хмурый отделяется от компании и плывет ко мне. Лежа на спине, мы покачиваемся на поверхности, пальцы наших рук сплетены. Изредка всплеснет хвостом рыба, оглушительно орут лягушки, нацелившийся на добычу комар назойливо зудит над головой, а мы молчим.
Ах, не призывали бы в город неотложные и прерванные дела, я была бы счастлива предаться покою, но сейчас… от постоянного напряжения горло стиснуто спазмом, желудок бунтует. Я выбираюсь на берег и, опершись ладонью о ствол дерева, делаю глубокие вдохи, пытаясь побороть дурноту.
— Жаль… — бормочет за спиной Хмурый.
— Чего тебе жаль?
— Все складывается не лучшим образом.
— Да уж! — согласно киваю я. Прислонясь к дереву спиной, ловлю его взгляд. — А со стороны такое впечатление, будто ты участвуешь в съемках от нечего делать и ради собственного удовольствия. Поделись опытом, как тебе это удается.
— Почему ты не согласилась на роль дублерши?
— Я же не знаю, сколько продлится эта вынужденная эмиграция! И вообще, Тахир мог бы подыскать профессиональную каскадершу.
— Он не может этого сделать по двум причинам. Бюджет фильма практически исчерпан, а кроме того, всех профессионалов публика знает в лицо как облупленных.
— Скажи, люди в группе Патрика… они вроде тебя или боевиков Эзио?
— Нет. Они в известном смысле профессионалы.
— Профессионалы — в чем?
Ответ можно вычислить заранее — Даниэль меняет тему:
— Ты врезала Главному, потому что обнаружила заколку в волосах?
— Врезала потому, что он поинтересовался моим мнением. А мне он был антипатичен с тех самых пор, как узнала, что в его распоряжении персональный лифт и целый этаж, устланный коврами. Что с меня взять, я ведь, оказывается, по складу своему склонна к интуиции.
— К интуиции и суициду, — ухмыляется Хмурый. Видя, что мне полегчало, он подходит ближе и обнимает меня за плечи. — Пойдем обратно, иначе нас съедят комары, хотя нам самим не мешало бы поужинать.