Золотая рыбка для мажора
Шрифт:
— Привет, — говорит он сухо и перед Гессом не лебезит, — её?
— Да, — так же коротко говорит Григорий.
— Хорошо. Работы мало. Можешь забирать через полтора часа.
И уводит меня в дом. Как я не знаю что. Как будто Гесс машину в химчистку сдал, ей богу!
Иду за гениальным стилистом, возмущаюсь про себя, но не забываю оглядываться по сторонам. Мы проходим через оформленную в стиле лофт прихожую в гостиную. А вот она — натуральный салон красоты! Там нас уже поджидают три девушки с инструментами наготове.
— Раздевайся и садись в мойку, — командует лысый таким тоном, что
Снимаю блузку, туфли, чулки, а все остальное оставляю и сажусь в кресло. Девушки обступают меня: кто-то распускает волосы, кто-то хватает за руку, кто-то за ногу, одобрительно хмыкают — правильно, у меня все в порядке. Я только перед выходом на работу сделала маникюр, педикюр, депиляцию и кончики волос подравняла. Включается вода, и мне моют голову.
А потом освежают маникюр, делают причёску и макияж. Зеркало от меня далеко, и я себя не вижу до самого конца. Пока не надеваю потрясающее бледно-розовое шелковое платье в пол с высоким разрезом по правой ноге и соблазнительным глубоким вырезом-запахом.
— Бюстгальтер сними, — командует стилист, и я безропотно стягиваю с себя свой самый нарядный лифчик. Он правда здесь лишний. Кладу его в пакет к остальной одежде — не дай бог потерять. — Теперь чулки и туфли.
Мне подают лодочки на шпильке более насыщенного розового, чем платье, цвета, я натягиваю новые чулки, а потом вставляю ноги в туфли. Удивительно, но они мне точно по размеру и настолько удобные, что я вполне могу передвигаться не шатаясь.
— Так, повернись, пройдись, — распоряжаться стилист, и когда я все это проделываю, заключает: — превосходно! Можешь подойти к зеркалу.
Только тогда я, наконец, вижу ту, в кого меня превратили. И Гесс прав. Это не я. Это какая-то гламурная модель стоимостью в миллиард.
Глава 9
— Зая, ты не зая! — восхищённо выдыхает Гесс, оглядев меня с ног до головы. И только я собираюсь обрадоваться, что выросла в его глазах до собственного имени, продолжает: — Ты королева всех зай!
Скрываю разочарование за холодной улыбкой — даже не кривлюсь, хоть и хочется — и подаю ему пакет с моей формой и обувью:
— Не потеряйте, пожалуйста, Григорий Эрнестович, — прошу деловито.
— Хм-м, занятно, — комментирует происходящее гениальный стилист где-то за спиной, но я уже выхожу за дверь и спускаюсь с крыльца.
Лимузина Вязьмина у дома нет, зато стоит другая иномарка представительского класса с водителем, а рядом с ней мотоцикл Григория.
Тут мне становится понятно, что дальше я поеду одна, и запоздало пугаюсь. Я как-то временно забылась, избавилась от страха, пока находилась в частном салоне, а сейчас осознала, что мне предстоит, и во рту пересохло от волнения. Я застываю на дорожке и вцепляюсь пальцами в выданный стилистом розовый клатч, как в спасательный круг. Будто он может мне чем-то помочь. Да вот только это, к сожалению, не так. Помощи мне ждать совершенно неоткуда.
— И последний штрих, — усугубляя мои терзания, на грудь ложиться колье и холодит кожу, а руки Гесса, застегивающие его сзади, наоборот, прожигают её огненными прикосновениями. Этот контраст заставляет волноваться ещё сильнее. — Ты вся дрожишь, — замечает моё состояние Гесс и
Демон-искуситель обходит меня, берет за руку и надевает на палец кольцо. А потом стремительно подносит руку к губам и целует центр ладони. Меня простреливает яркой вспышкой порочного наслаждения, и я резко отдергиваю руку.
— Зачем это? — спрашиваю шёпотом не то про украшения, не то про поцелуй.
— Моя невеста не может явиться на семейное сборище без драгоценностей, — поясняет Гесс, — вот ещё браслет и серьги.
Он достаёт из кармана байкерской кожаной куртки ещё две коробочки и, открыв, подаёт мне. Серьги я надеваю сама, а с браслетом требуется помощь. Непослушные пальцы подрагивают, я не могу застегнуть его самостоятельно. Гесс это замечает и помогает справиться с застёжкой, а я опять чувствую кожей невесомые прикосновения проворных мужских пальцев. Это какая-то настоящая пытка удовольствием! Невыносимо находиться в подобной ситуации…
В ситуации, когда очень хочется продолжить, но делать этого нельзя.
Я пребываю в страшном смятении, но, к счастью, время не резиновое, и мне пора ехать. Григорий ещё раз повторяет инструкции, выдаёт ключ от задней калитки, который я кладу в клатч к телефону, и усаживает меня в машину.
Я на заднем сиденье совершенно одна. Остаюсь наедине со своими страхами, сомнениями и эмоциями. Это очень-очень деморализует и заставляет нервничать всё сильнее.
Пока меня везут на место будущего преступления, я глубоко задумываюсь обо всем, что происходит со мной последние дни, и прихожу к неутешительным выводам: всё плохо. По уму, мне нужно уволиться из «Созвездия». Ведь ясно как день — спокойной работы у меня в этом доме уже не будет. После того, через что мы прошли с Вязьминым и пройдём с Гессом, эти двое меня в покое не оставят. Интересно, почему они выбрали своим доверенным лицом именно мою неприметную кандидатуру?
Потому, что моя фамилия Удачина? Смешно! О чем резиденты могут попросить в дальнейшем, даже в голову не приходит, потому что страшно представить. Но я уверена — у них фантазия куда богаче моей! Они придумают!
К тому же, в случае с Гессом, существует дополнительный риск — мои дурацкие чувства. Совершенно нежданные и незваные. Глупые и опасные. Они ни к чему хорошему точно не приведут.
Да. Уволюсь.
Мысли так меня занимают, что дорога пролетает незаметно, и вот мы уже останавливаемся на гостевой парковке у настоящего замка. Я вздрагиваю, когда водитель открывает заднюю дверь и протягивает мне руку. Ну что ж, ни пуха ни пера, Рита.
Выхожу и иду к распахнутым воротам по ведущей к крыльцу дорожке. Устеленной ковровым покрытием дорожке, надо заметить. И непросто к какому-то там крыльцу, а к стоящему у его подножия натуральному трону. Его я вижу издали. И тех, кто расположился прямо около него — тоже.
На троне восседает пожилая женщина с высокой причёской и в диадеме. На вид ей девяносто ни за что не дать. Может, лет семьдесят — максимум. Держится она прямо и с достоинством, как настоящая королева. А расшитое золотой вышивкой шоколадное платье в пол только подчёркивает статус дамы — ясен день, это и есть бабуля Гесс.