Золотая рыбка

Бояджиева Мила

Заговорщики поджидали Писецкого, предполагая использовать нокаут и

клейкую ленту для его нейтрализации.

– А девку надо сильно огреть по затылку.
– Инструктировал Володя. Если

она не вырубится, могут быть крупные неприятности. По большому счету, её лучше сразу убрать. Черт знает, что она сумеет "разглядеть", когда придет в себя, может,

твой новый адресок. Или мое скромное заграничное место жительства. Вот эта штуковина подойдет?
– Мальцев извлек из ящика с инструментом топор. Когда окошко фискальное в Кладовую прорубали, натащили

орудий труда. Здесь и дрель имеется.

– Оставь. Я сам.
– Сквозь зубы процедил Глеб. Он так ещё и не принял

окончательного решения, на какую сторону встанет. Ночью решил однозначно: миллиардов Комитета не стоит ни одна женщина, а тем более какой-то там липовый оздоровительный фонд. "Посторонись, Ина.
– Уговаривал не её - себя

Глеб.
– Тебе достаточно денег Россо. Уймись, детка, не лезь в мужские игры." Он был готов оттолкнуть её от кормушки, но убивать...

В начале восьмого в коридоре послышались шаги. Незнакомый мужчина миновал

безприпядственно посты охраны, проник в Кладовую, устроился в кресле

и включил компьютер. Вскоре появился одетый как для банкета Писецкий и

скромно встал у стены. Так скорбно и покорно возвышаются в почетном

карауле товарищи у гроба погибшего. Наступила неестественная, томительная тишина. Сарыче и Мальцев переглянулись. По ужасу, застывшему в глазах ясновидящего, Глеб понял, что в у компьютера орудует сам "ревизор", причем, производит операции прямо противоположные их собственным намерениям. У него мелькнула здравая мысль - немедля бежать, покинуть эту комнату, эти места, края. Возможно, он сделал бы это, не появись в Кладовой Полина. Она вступила с ревизором в дискуссию на английском языке и не дрогнула при виде нацеленной на неё пушки, лишь окаменела, как в заколдованном царстве. Да они там все оцепенели, словно замороженные. Человек у пульта не торопился стрелять. Он заговорил тихо, едва выплевывая слова неподвижныи губами. Грабители не шелохнулись, боясь перевести дух...

– Я убью тебя здесь, в подвале. Это не уничтожение противника, это

показателтьный расстрел в назидание тем, кто осмелится стать на моем

пути.
– Рендол, вещавший как во сне, медленно оживал, словно одержимый духом зла.
– Вилли Уорка постигла печальная участь, "кливлендский отшельние "был

опечален. Сейчас он получит ещё один подарок...
– Ревизор снова зашелся смехом, отодвигаясь от пульта.
– Ты полагала, что я не способен "уговаривать"? Смелее, крошка, иди сюда. Выйди на связь со своим патроном и сообщи, как обстоят дела. Я не пртивник прощальных сцен. Крики, вопли, мольбы - как раз то, что надо.

– А мне нравиться иное: радость, жизнь, свет. Тот, кто подарил человечеству добро, сострадание, любовь, сильнее. Он сильнее тебя, нечисть!
– Полина ощутила, как усиливающий её энергию генератор, начал вибрировать. Во взгляде Рендола появилось удивление, потом растерянность. Тело обмякло, из руки выскользнул и упал на бетонный пол пистолет.

– Займись делом, Рендол. Набери цифры, которые мысленно продиктую я. А

теперь соверши простейшую

операцию - перевод денежной массы из одной

точки - в другую. Из твоего кармана, куда ты поторопился спрятать счета

Комитета - в мой.

Рендол подчинился, бесприкословно выполняя приказ. Возвышаясь над "ревизором", Полина кронтролировала его действия.
– Вот и отлично. Могу заверить, все средства попадут в фонд Поля Лефтера, о котором тебе известно. Профессору удалось спастись. Теперь его изобретение, сделанное в лаборатории Крафта, будет работать на благо человечества.
– Полина усмехнулась: - Впервые в жизни мне прятно произносить высокие слова. Для нечисти - это плевок в лицо.

– Ну нет!
– Прилипший к стене Писецкий следил за происходящим на экране и вдруг сорвался с места, мастерским приемом профессионала сбил с ног девушку, подхватил валявшийся пистолет. Раздалась короткая очередь тело "ревизора", прошитое пунктирами дыр, застыло в кресле.

– До чего все болтливые, блин! Интеллигенция!
– Он пнул ногой Полину:

Вставай, сучка. И живо возвращай деньги.

– Держа пушку у виска девушки, он заставил её подняться и поттолкнул к

пульту, шуранув ногой кресло с трупом.
– Не оборачивайся, смотри на

дисплей! Я разгадал твои штучки. Диктую:производим обратную операцию. С

твоего счета - на мой.

В затылок Полины уперся холодный металл, она не могла повернуться, чтобы

направить на Писецкого луч генератора. Мозг пронизывала оглушительная

боль и заволакивал туман.

– Стреляйте. Я не сделаю этого.
– Прошептала Полина.
– Вы потеряли

награбленное. Комитет - всего лишь шайка нищих ублюдков.

– Раздался грохот, звон разбитого стекла, взвыла сигнализация. В глазах

почернело. Бетонный пол с лужей крови устремился к лицу. Это было последнее, что видела Полина, проваливаясь в черноту.

Солнце поднялось над кустами орешника. Лучи проникали в открытое окно

сквозь густую листву августовского сада. обласкав желтые соцветия

"золотых шаров", поиграв на боках пузатой стеклянной вазы, в которой

стояли празднично-яркие флоксы. Лучи подкрались к подушке, согрели щеку.

Полина улыбнулась и открыла глаза.

– Добро утро!
– сидящая в кресле у кровати женщина отложила журнал. Я

Вера Самойловна, помните?..У вас ушиб. небольшое сотрясение, но к

счастью. ничего серьезного.
– Женщина поднялась: - Хотите поговорить с

Кириллом Сергеевичем?

Полина кивнуль. Раздававшиеся из-за стены мужские голоса смолкли, скрипнула дверь.

– К тебе можно?

– Дядя Кира!
– Полина села, жмурясь от головокружения глаза.
– Здорово штормит! Все плывет и качается... Чему ты радуешься?

– Откровенно говоря - всему.
– Он опустился в кресло.
– Редкий случай. Старческая сентиментальность.
– Отвернувшись, Рассад высморкался. Поздравляю ты самая богатая женщина в мире, вернее, сумевшая заработать сразу такой капитал. Фонд Пола Лефтера получил перевод.