Золотая рыбка
Шрифт:
И гулкий голос прогрохотал в тишине:
– Род ваш загублен, пропал… На нем – мое проклятье. Из тьмы веков исходит оно. Во тьме веков существую. И оживаю всякий раз в новом обличье, пока моя рыбка блистает на этой земле. Из тьмы забвения всплывает она. Из древней Венеции по венам, по крови людской переплыла моя рыбка в Россию. Для нее нет преград. Она не ведает времени, расстояний… Я так хотел! Я повелел – властью, данной мне князем тьмы… И не вам преградить ей путь!.. Не тебе ее остановить… И ты первая падешь ее жертвой! Так целуй мою руку!
Вера хотела крикнуть – во сне ли пребывала она или наяву – не знала, но только казалось ей, что
Стиснув зубы, замерев и собрав все свои духовные силы, она начала творить про себя молитву.
«Отче наш…» – твердила ее душа, слившись с каждым благословенным словом. И тяжесть стала иссякать, растворяться в небытии, и жуткий призрак качнулся во тьме черным облаком, качнулся еще – раз, другой – и вмиг развеялся, став ничем. Вера стала кричать, кричать; ей казалось: вся Москва – замороченная, огромная – поднялась сейчас на этот крик. И тут же она поняла, что крика ее никто не услышал… И задумчивая печальная женщина в костюме с картины Врубеля «Царевна-лебедь» склонилась над ней и царственно повела рукой: «Он твой! Я его отпускаю…»
И тотчас Вера очутилась в особняке Даровацкого, в его комнате. И так же лежал он мертвый, распростершись на полу возле кресел, а под одним из кресел Вера увидела краешек белого листа… И рука старика указывала на эту бумагу, словно говоря ей: «Это тебе! Возьми!»
И с этим она проснулась.
– Господи! – Вера села в кровати, обхватив руками лицо, вся в холодном поту.
– Что? Что ты, милая? – Алеша мгновенно проснулся и привлек ее к себе. – Тебе что-то приснилось?
– Да… – Она уткнулась ему в плечо, пытаясь сдержать озноб.
– Ты вся дрожишь. Сейчас я согрею чаю. Ты лежи, я быстро. – Он было вскочил, но Вера его удержала.
– Я увидела… – Она запнулась, поняв, что не станет его тревожить рассказом о жутком призраке. – Я записку увидела.
– Какую записку?
– Там, под креслом… в комнате Владимира Андреевича. Он лежал как наяву… а под креслом я ясно разглядела лист бумаги.
Они переглянулись.
– Может быть, она и в самом деле там лежит? – Алеша покачал головой. – Мы не догадались все осмотреть. Похоже, это он что-то подсказывает тебе…
– А вдруг и в самом деле… – Вера вскочила и принялась лихорадочно одеваться. – Знаешь, я подумала – не может быть, чтобы со смертью твоего отца оказались обрублены все концы и мы так никогда и не узнаем, что связывает все это: рыбку, легенду, клад, историю вашей семьи… меня… Клад! – воскликнула она, замерев с полузастегнутой «молнией» на платье.
– Ты хочешь сказать, там был Аркадий… И у него карта…
Они, не сговариваясь, весь прошлый день не касались запретной темы – Аркадия, который, скорее всего, сыграл злую роль во всей этой трагедии: сомкнув судьбу Веры с судьбой старика, вырвав у нее адрес, он сделал так, что именно Вера оказалась виновницей гибели Даровацкого…
– Да, смерть твоего отца затмила все остальное… И карту, и клад… Но мы не должны забывать, хотя бы в память о нем, – ведь все это было для него так дорого – ты сам говорил…
– Да, было… но это была скорее игра.
– Как – игра?
– Ну, так! Мы с ним играли в это… двое взрослых мужчин. Понимаешь, мы подыгрывали друг другу, делая вид, что принимаем всю эту историю с семейной тайной, заклятьем, картой и кладом всерьез… Мы подначивали друг друга по-своему: он –
– Да, я очень хорошо тебя понимаю.
– И вот… в нашу игру вторглась реальность. С твоей публикацией эта история перестала принадлежать только нам, она перестала быть только нашей игрой… А потом реальность сгустилась до жути, приняв облик Аркадия, который превратил миф в прямую и вполне осязаемую угрозу. Реальность не простила нам попытки восстать над ней, построить свой мир и жить в нем по своим законам… И чем невиннее была наша игра, тем ужасней оказалась расплата.
Они замолчали.
– Да, игры кончились, – упавшим голосом произнесла Вера.
– Ну, маленькая, не надо падать духом! – Он нежно обнял ее и поцеловал. – Теперь мы победим – мы ведь вдвоем!
– Да… – Вера замялась, не желая признаваться в своих опасениях. – Только у меня такое чувство, будто что-то темное все равно нависает над нами… не отпускает…
– Без выкупа? – Он стал серьезным.
– Да, если хочешь… Видно, дело намного серьезнее, чем мы думаем, и мы оказались втянуты в историю, корни которой уходят глубоко во мглу времен… Которую не мы начинали…
– Так, может быть, нам доверено ее закончить? – Он склонился над нею, словно спрашивая: «А ты к этому готова?»
– Не знаю. Во всяком случае, нам надо быть очень внимательными сейчас. Во всем. Знаешь, у меня такое чувство, будто, только я нашла тебя, рядом разверзлась бездна. Один неверный шаг – и…
– Не думай об этом. Теперь мы вместе, нам все по плечу.
«Вот как раз теперь-то и нужно думать!» – ответила мысленно Вера.
Она сама себе удивлялась – от ее былой беспечности не осталось и следа. Все в ней как бы подобралось – вся воля, все силы, направленные на то, чтобы сберечь их любовь.
«Кто бы ты ни был, – крикнула она про себя ночному призраку, – какие бы злые силы ты ни навлек на нас… Я им не сдамся! Я никому не позволю погубить нашу любовь!»
Она взглянула на Алексея. Он стоял перед ней, удивленно, будто впервые, вглядываясь в ее лицо.
– Ты такая хрупкая… и такая сильная! Откуда в тебе эта сила? Мне кажется, ты сейчас горы можешь свернуть.
– Могу, – со спокойной уверенностью ответила она, положив руки ему на плечи.
– И все же… Мне кажется, ты слишком сгущаешь краски, опасаясь кого-то… или чего-то. Ведь не Аркадия же… С ним-то мы справимся, можешь быть уверена. Я от всех на свете смогу тебя защитить! И от всего, слышишь?