Золотая шпора, или путь Мариуса

Ясенов Евгений

Провожатые, как и обещал Седрик, доставили путников к цели с максимальной быстротой. Вечером того же 7 июня меж деревьев радостно блеснул лазурный плес Кельрона. Блеснул в свете лун — ибо настало время поздних сумерек.

Всю первую неделю июня шли дожди, к которым напоследок добавился еще и пронизывающий ветер. Усталому путнику на склоне дня противна сама мысль о борьбе со стихией. Он ищет одного: места для отдыха. Мариус с Расмусом с завистью смотрели в сторону моста, где уютно светилось окно в сторожке. Там блаженствовал караул — все те же сакраментальные

красно-желтые стражники губернатора Северных провинций. На противоположном краю моста смутно виднелась другая сторожка. Там — чужеземцы, которые сейчас ближе своих. Там — полицейский дозор другой державы, Талинии.

Со сверхъестественной быстротой Расмус нашел в темноте огромнейшее дупло в вековом дереве. Троих эта полость принять не смогла. А вдвоем с Мариусом они расположились внутри довольно сносно.

Уго, маскируемый темнотой, спустился к мосту и пробыл там с полчаса. Вернувшись, он нарушил покой спутников.

— Эй, друзья, крепко спим? — поинтересовался он, просунув голову в дупло.

— А? — встрепенулся Расмус.

— Переправляться думаете?

— Куда? — Расмус тряхнул головой.

— Через реку, — сказал Уго терпеливо.

— Сейчас? — спросил Мариус. И такая тоска заныла в его голосе, что Уго решил смилостивиться. Сердце — не камень.

— Ладно, спите. Разбужу за час до рассвета.

Уго устроился просто. Сел на землю, прислонился спиной к стволу дерева, в опустошенной утробе которого сопели двое овцепасов. Тщательно укутался в плащ и погрузился в дрему, совершенно полагаясь на свой организм, который всегда пробудится тогда, когда надо хозяину. Организм — как животное, он поддается дрессировке.

Под плащом Уго было тепло и сухо. История этой вещи такова, что ее стоит изложить немедля… Впрочем, нет. История плаща достойна отдельного разговора.

За час до рассвета организм Уго просигнализировал — пора! Влага и ветер помогли проснуться легко. Уго бестрепетно разбудил компаньонов, обнявшихся во сне, подобно легендарным молочным братьям Гармишу и Пантеркирхену. Дрожа в утреннем холодке, троица спустилась к реке. Противный дождик унялся. Ветер тоже постепенно стихал. Над величественным Кельроном повис мутный язык тумана. Мост — длинный, могучий, о восьми «быках» — темнел мрачной громадиной. Он недружелюбно залег в тумане, как сказочный восьминогий дракон Бинго Бонго, вечно злой и недовольный жизнью, а потому терроризирующий мирных прохожих. Мост пересекал Кельрон в самом широком месте. Здесь великая река вспучивалась, питаемая близлежащими болотами.

Накануне Уго предусмотрительно открыл на берегу под мостом залежи древесины, нанесенной из стоящего выше по течению леса. Вот и подручные средства! Однако, надо торопиться, думал Уго, а то рассветет и стража наверняка заинтересуется необычным заплывом на водной глади. Течение казалось слабоватым. Но Уго понимал: эта царственная леность водной стихии так же обманчива, как небрежность, с какой великан перемещает громадные скалы. Стоит расслабиться — и течение унесет тебя на многие мили восточнее,

в край болот.

— Кто из нас лучше плавает? — спросил Уго.

— А ты как плаваешь? — спросил Расмус.

— Вроде ничего, — неуверенно сказал Уго.

— Ну, тогда лучше всех плавает Расмус, — уверенно сказал Мариус. Уго в этом не сомневался. Расмус производил впечатление человека, который не только плавает лучше всех, но и быстрее всех бегает, лучше всех дерется, дальше всех метает палицу. Он весь состоял из железных мышц, готовых в любой момент в лучшем виде исполнить любую задачу.

— Тогда, видимо, другу Расмусу придется начать, — сказал Уго.

— Погоди! — неожиданно остановил его Мариус. Он стоял молча, с застывшим взглядом. Глаза его из голубых стали светло-серыми. Расмус почувствовал страх и протянул руку к другу. Уго схватил его за запястье.

В голове Мариуса происходила живейшая работа. Обрывки изображений, идей, текстов… Бешеный калейдоскоп. Потом из сердцевины этого хаоса проступили зеленые глаза. Космический Ас! Красно-черная рожа тут же исчезла, зато появился незнакомый пейзаж: подмытые водой корни дерева, склоненного под углом 45 градусов к воде, высокий обрывистый берег и маленький грот, совершенно скрытый свесившейся к воде листвой. Удивительно, как Мариус умудрился сквозь эту зеленую занавесь разглядеть лодку.

Мариус очнулся. Он смотрел вниз, в направлении береговой линии. Прямо перед его глазами под углом 45 градусов склонялось к воде полуиздохшее дерево. Ошибки быть не могло. Его только что Мариус видел в своих грезах — только с другого ракурса.

— Там есть лодка, — сказал Мариус, указывая вниз.

— Где? Под землей? — раздраженно спросил Расмус.

— Подожди, друг Расмус, — успокоил его Уго. — Ты уверен? — он обратился к Мариусу.

— Надо спуститься к воде, — сказал Мариус тоном, не допускающим возражений.

— Надо — значит, надо, — согласился Уго. — Я вчера тут тропку открыл. Темновато, конечно. Но попробуем.

Они попробовали — и у них получилось. Хотя, конечно, не обошлось без спотыканий, матов и даже падения Мариуса.

— Тюлень! — прокомментировал падение Расмус. Но вот они — у воды. Здесь все оказалось знакомым Мариусу по недавним грезам: оголенные корни дерева, листва, опускающаяся к воде. Зеленая занавесь. Грота, правда, не заметно. Но ведь еще не рассвело.

— Я пойду посмотрю, — сказал Мариус. Расмус безнадежно махнул рукой.

Сверху нависал довольно высокий обрыв. Сухого пути к гроту не было. Мариус разделся и, мелко дрожа, вошел в утреннюю воду. Но плыть ему не пришлось. Идя вдоль берега к полумертвому дереву, он не погрузился даже до подбородка. Вот она — зеленая занавесь. Раздвинув ее, Мариус увидел темноту, в которой мерцали две зеленых точки. Он смело шагнул туда. В бледном зеленом свете он увидел лодку.

Все оказалось очень скучно. Лодка легко отвязалась. Весла прилагались к лодке. Мариус выплыл из грота, осторожно гребя, и взял на борт своих пораженных компаньонов.