Золотая стрела
Шрифт:
Видимо, стрела и впрямь была «заговоренной» — в ходе полета она несколько раз как бы невзначай меняла направление и в конце концов угодила дракону прямо в грудь, чуть ниже средней головы.
Тут Иван понял, что совершил большую глупость — всерьез ранить такого монстра стрела вряд ли была способна, а вот разозлить могла не на шутку.
Но случилось иное — дракон с шумом втянул в себя воздух, беспомощно затрепетал зелеными перепончатыми крыльями, головы на длинных шеях дернулись, и он стремительно грохнулся на вересковую полянку между Черной трясиной
Теперь только он увидел, что на спине у чудища сидели два человека, и оба даже показались знакомыми, но разглядеть их не удалось — из всех шести ноздрей дракона пошел густой удушливый дым, тут же покрывший всю полянку. А когда дым рассеялся, никакого чудища уже не было — вместо него на вересковом ковре лежало пять человек. Двоих Иван тут же узнал — это и были сидящие у дракона на спине. А приглядевшись, Покровский к некоторому изумлению признал в них Чумичку и Василия Дубова. Детектив уже оправился от падения и, встав, приветственно махал Ивану-царевичу. Чумичка же, с трудом приподнявшись, остолбенело глядел на троих незнакомцев, непонятно как возникших на месте неведомо куда исчезнувшего Змея Горыныча.
Иван резво сбежал с пригорка и тут же угодил в объятия боярина Василия.
— Что? Что это значит? — слабым голосом пробормотал Чумичка, махнув рукой в сторону трех человек, все еще лежащих на земле.
Василий хитровато улыбнулся:
— Дедуктивный метод подсказывает мне одно — произошло расколдование Змея Горыныча с возвратом в прежнее состояние. — Детектив указал на женщину в светлом платье, недвижно лежащую посреди полянки. — Судя по всему, эта дама — собственной персоной княжна Ольга. Вон тот пожилой господин в красном кафтане — воевода Полкан. А что помоложе и в шубе — боярин Перемет.
— Ну, это-то ясно, но как они расколдовались? — продолжал недоумевать Чумичка. — Я ведь сколько ни бился, ничего не мог придумать!
— Да я только стрельнул в него вашей золотой стрелой, и все, — как бы оправдываясь, заметил Иван-царевич.
— Вот оно что! — радостно хлопнул себя по лбу боярин Василий. — Для того чтобы вызволить заколдованных, нужно было убить Змея Горыныча, и тогда они автоматически освобождаются от злых чар.
— Как просто, — обескураженно покачал головой Чумичка. — А я с самого начала подозревал, что тут какой-то подвох!
— А не застрелил ли я вместе с Горынычем и его, так сказать, составляющих? — с опаской произнес Покровский.
— Действительно, что-то уж больно бесчувственно они лежат, — вздохнул Василий.
Слегка прихрамывая, Чумичка подошел к Ольге и, нагнувшись, приложился ухом к ее губам:
— Дышит. Ну ничего, скоро очухаются. Все трое.
— А ну как не очухаются? — забеспокоился Иван.
— Очухаются, не извольте беспокоиться. — С этими словами колдун распахнул свой дырявый и залатанный тулуп. Василий давно задавался вопросом, отчего Чумичка не оденется поприличнее, но лишь теперь понял, в чем дело: с внутренней стороны тулупа было множество карманов, в каждом из которых что-то хранилось. Из кармашка с левой
Первой пришла в себя Ольга.
— Что со мной? Где я? — проговорила она, медленно открыв глаза. Василий отметил, что голос княжны совсем не изменился с тех пор, когда она была средней головой Горыныча.
Ольга приподняла голову и оглядела себя. Убедившись, что она — это она, княжна вскочила на ноги и от радости пустилась в пляс. Правда, ноги ее не очень слушались — сказывалось двухсотлетнее их отсутствие.
— Что с тобой, княжна? — как ни в чем не бывало спросил боярин Перемет, открыв глаза и не без удивления глядя на Ольгу.
— Мы расколдованы! — вопила княжна. — Я и мечтать не могла, что это случится!
— Я же всегда говорил, что так оно и будет, — Перемет встал и с удовольствием потянулся. — А ты мне не верила.
— И я не верил, — прогудел воевода Полкан. — То есть не то чтобы верил или не верил, но надеялся, что Чумичка что-нибудь придумает.
— Да я тут не при чем, — пожал плечами Чумичка. — Вот ваш освободитель — Иван-царевич.
— Я не знал, что так выйдет, — смущенно произнес Иван-царевич. — Вижу, какое-то чудище летит, да и выстрелил из лука…
— Ну хорошо, давайте решать, что делать дальше, — предложил Дубов. Ясно, что здесь нам оставаться никак не гоже.
— К тому же тут скоро будет Херклафф, — добавил Чумичка. — Я уж совсем забыл про него…
— Кто? — Воевода Полкан принялся деловито засучивать рукава. — Ну, пущай он только мне попадется — душу вытрясу!
— Глаза выцарапаю, — зло бросила княжна Ольга. Боярин Перемет промолчал, но было видно, что и он, мягко говоря, особых благ Херклаффу не желает.
— Только без самосуда! — решительно заявил боярин Василий.
— А-а-а, вот и он, легок на помине, — сказал Чумичка.
— Где? Где? — заозирались остальные.
— Вон там, глядите. — Чумичка указал на небо. К ним приближалась черная точка, с каждым мигом обретающая очертания огромного коршуна.
— Может, стрельнуть в него из лука? — неуверенно предложил Иван-царевич.
— Много чести, — буркнул Чумичка. — Я сам с ним потолкую, а вы покуда спрячьтесь.
— Да куда тут спрячешься, — протянул Перемет.
Вместо ответа Чумичка сделал какой-то едва уловимый жест, и все, кто был на полянке, внезапно исчезли.
— Стойте на месте, — распорядился колдун. — Пока будете стоять, останетесь невидимыми. А чтобы вернуться в себя, сделайте шаг вперед.
Коршун резко подлетел к полянке и, едва достигнув земли, обернулся Херклаффом. Невидимый Дубов оказался в нескольких шагах от людоеда и прекрасно мог разглядеть его фрак, жабо и монокль. Злобный блеск маленьких глазок заморского чародея недвусмысленно говорил о его намерениях.
Поскольку единственным, кого Херклафф мог видеть, был Чумичка, то все внимание людоед обратил к нему: