Золотая свирель
Шрифт:
Брррр! Еще раз. Райнара действительно сделала со мной что-то такое хитрое, отчего у меня сместилось восприятие. Я видела то, что в обычном состоянии не вижу. Пленки эти мерзостные. Тени. Еще какие-то чудеса. Это было похоже, как Амаргин учил меня проходить сквозь стены. Проходить сквозь стены! Зараза! Там, в замке, я даже не попыталась пройти сквозь стену! Не важно, получилось бы оно или нет — я даже не попыталась! «Если я достаточно испугаюсь, я что-нибудь сотворю». Ага. Нашла закономерность. Вместо того, чтобы учиться быстро бегать, натираешь себе под хвостом перечной настойкой.
Я совсем забросила свое ученичество, я перестала думать как волшебница, я все время думала как… как тупица! Как человек, который в жизни не поднимал носа от собственного огорода. Стыдобища… Если так пойдет дальше, Леста Омела, то Геро Экеля по прозвищу Амаргин, ты больше не увидишь. Потому что такая как ты есть сейчас, ты ему неинтересна. Ты не увидишь ни его, ни Ту Сторону, не говоря уже об Ирисе.
Об Ирисе…
У меня моментально заложило нос, и веки налились горячим. Как бы то ни было, я хочу взглянуть на него еще раз. Еще раз. И пусть он сам мне скажет… то, что скажет. «Пошла прочь» или еще что. Или ничего не скажет, даже не поздоровается, он вообще никогда со мной не здоровался, будто мы не расставались. Но я все равно из него вытрясу, я скажу ему…
Тааак. Я крепко потерла лицо. Меня опять куда-то не туда занесло. Хватит размазывать сопли, оправдываться и мечтать. Делай дело, подруга, а страдают пусть всякие леди и принцессы. Пф! Я вспомнила Мораг и хрюкнула тихонько. Вот уж кто не трясет соплями! Сама себя в узел завяжет и всех вокруг по маковку в землю вобьет. Так и надо. Ну-ка, давай, начни с себя. В узел. В узел!
Для начала я стиснула кулаки, но быстро их разжала — вспомнила сон. Не сон, а… как его назвать, срез памяти, что ли? Не важно. Важно, что я теперь знаю, кто отец Мораг. И я теперь знаю, почему она такая… невероятная. Она же не человек! Вернее, человек только наполовину. А на другую половину… Ох, принцесса! Интересно, Врану известно, что у него есть дочь? Как же, известно! Гаэт отвез ее в Сумерки, Вран ей лицо поправил… и вернул обратно. Мораг ничего не помнит. Вот ведь любящий папочка, он ей даже «здраствуй» не сказал… или память стер. Зачем?
Ищи ворона. Легко сказать, Ама Райна! «Ищи ворона»! Мне что Врана, что Ириса искать, один черт. Ни до того, ни до другого не дотянешься. Гаэт? Амаргин?
Эрайн!
Опять просить помощи вместо того, чтобы сделать самой? Но он может что-то знать. Может подсказать. Излишняя гордость не всегда…
Грохот копыт вырвал меня из головоломных раздумий. Нас догонял отряд.
За мной?
Вряд ли. Они вообще какие-то непонятные. Я у Найгерта таких не видела. И гербы незнакомые. Один герб. На всех.
Пошире раздвинула щелку в пологе, чтобы рассмотреть. Огромные кони в длинных белых попонах с изображениями собачьих голов. Рыцари в черных плащах и в белых коттах поверх хауберков, все как один несли псоглавый герб. Я насчитала дюжину человек, восьмерых рыцарей плюс еще четверку то ли оруженосцев, то ли слуг. Почти
Наш фургон прижался к краю дороги и остановился. Отряд прогрохотал мимо, оставив за собой облако пыли. Пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться.
— О-от, понеслись, окаянные, ни дна им ни покрышки! — в сердцах высказался возница. — Куда их нелегкая погнала? В Крапивинку, аль в Старую Заставу? А то и в Мавер, с них станется. Но-о! Пошла!
Щелкнули вожжи, фургон дрогнул и тронулся.
— Что им там надо? — Пепла интересовал тот же вопрос что и меня.
— Да почем мне знать? Может чертей искать поехали, может ведьм каких. Монахи, итить. Где ж это видано, чтоб монах с мечом на коне скакал?
Перрогварды! Псы Сторожевые, псоглавцы. Те самые, которыми меня Ютер стращал, те самые, что ловили меня темной ночью в амалерском переулке. Да что ж они мне все время дорогу перебегают?
Или это я им — перебегаю?
Возница принялся рассказывать длинную историю про то, как в прошлом году, в Мавере, псоглавский аббат тягался с местным лордом за какой-то Каев Луг, и оттягал его. Я так поняла, что Псы собирались строить в окрестностях новый монастырь. Мне стало совсем муторно от жары, и я откинула полог.
Судя по солнцу, сейчас где-то около полудня. Мы ехали по тракту, лес вокруг был расчищен не меньше чем на фарлонг в глубину.
— Тпрру! Ну что, певун, слазь. Тебе прямиком топать, а я на Крапивинку сверну.
— Спасибо, добрый человек, дай Бог тебе удачи, храни тебя святая Невена.
Пепел еще что-то говорил, пока я поспешно и по возможности бесшумно покидала фургон. Потом возница щелкнул вожжами, гаркнул свое «Н-но!», и мы с Пеплом остались на дороге одни.
Отступив в пыльную траву, бродяга обернулся ко мне. Улыбка его не красила, но он, видимо, об этом забыл. Я вздохнула и принялась развязывать плащ. Ладно, макула сьега свое дело сделала. Ама Райна не та, что прежде. Или я что-то напортачила?
— Как спалось прекрасной госпоже?
— Пепел. — Я перекинула через руку ворох спутанных нитей. — Ты опять что-то от меня скрываешь.
— Не гневись, госпожа моя! Думаешь, легко поэту самого себя за язык держать? Слова мастера — золотоносный песок, но не до такой же степени, чтобы перемывать его каждую минуту! Да и то, видит Небо, я привык щедро дарить свое золото, а не скрывать его, как куркуль. Пожалей бедного поэта, госпожа, не пытай попусту.
Я посмотрела на бедного поэта и махнула рукой.
— Бог с тобой, не буду пытать. Есть у меня, правда, кое-какие подозрения…
— Какие же, госпожа?
— А вот не скажу!
Я обошла его и зашагала вперед по дороге. Пепел, естественно, увязался следом.
— Не думал я, что мстительность свойственна моей прекрасной госпоже.
— Ты меня еще не знаешь. Я неумная лживая тварь, так считает король Нарваро Найгерт. И не без оснований. И не надо мне дифирамбы о прекрасной госпоже петь. Я лучше вас обоих знаю, что во мне прекрасно, а что не слишком.