Золотая Вспышка
Шрифт:
порыв свежего утреннего воздуха.
Над крышами соседних домов уже слабо поблескивали первые лучи восходящего солнца.
Громко кричали чайки, сдуваемые на лету мощными порывaми ветра, по небу стремительно
плыли серые тучи и облака, кое-как все же позволившие ей yвидеть первые признаки
восхода солнца, и, следовательно, нового дня. Роза закусила губу.
Если ветер вновь переменится, это вызовет новое ухудшение в еще не установившийся
погоде, и вся их экскурсия
Она пронзительно всмотрелась в облака, словно от ее взгляда они должны были тут же в
ужасе разбежаться в разные стороны и очистить небосвод.
– Нет, нет... - пробормоталa Роза. - Сегодня будет особенный день, и погодой его не
испортишь.
Когда новый порыв ветра влетел в комнату и растрепал ее длинные рыжие волосы, она сочла
благоразумным прикрыть окно и отойти обратно к зеркалу, где тут же принялась долго
разглядывать свое бледное отражение. Для шестнадцати лет, Роза уже отлично
сформировалась и многие говорили ей что она выглядит старше своего возраста по крайней
мере года на два. Обладательница ярко зеленых глаз, она бесспорно заслуженно носила
звание первой красавицы. Хрупкая фигура, тонкая талия, изящные руки, прямая осанка. Все
говорило в ее пользу, и избранная большинством голосов, она гордо несла свое звание
первой красавицы класса. Кроме всего прочего она еще и совсем не плохо училась, что тоже
служило немало важным плюсом в ее школьной жизни.
Напевая себе под нос уже успевшую поднадоесть мелодию, упрямо продолжавшую
крутиться в ее голове, Роза принялась наводить марафет.
Через пол-часа все уже были на ногах и теперь ходили взад-вперед по коридорам, собирая
вещи и поедая бутерброды.
Роза долго смеялась когда обнаружила Ремa за столом, с кашей на голове и салатом на руках.
Не обращая внимания на все еще продолжавшего вопить Джона, своего младшего брата, она
сняла с его волос несколько кусков помидора и плюхнулась на стол рядом с отцом, по
обыкновению читавшем книгу.
– Что нового?
– зевнула она, наливая себе чай.
– Кроме того, что твои братья только что чуть не поубивали друг друга?
Роза толкнула сидящего Рема в бок. Тот глянул на нее волком и скрестил руки на груди. Но
все же перестал бороться с братом, и отец, благодарно глянув на дочь, промычал:
– Спасибо, - oн вздохнул и откинулся на спинку стула, - никогда не мог с ними сладить...
Рем что-то шепнул все еще облепленному кашей брату и оба захихикали. Роза с отцом
переглянулись.
– Ты видел какая погода на улице?
– нервно покусывая губу, спросила она.
– Ты ведь не
думаешь что
Раф оглянулся и посмотрел через окно на небо, где только что мощным порывом ветра
пронесло всклокоченную и орущую чайку. Пожав плечами и видимо ничего не заметив он
молча принялся попивать свой ромашковый чай.
Решившая что это ответ положительный, означавший что ее пикнику ничего не грозит, Роза
умиротворенно принялась снимать остатки завтрака братьев с их голов и одежды.
Вскоре на кухню в пестром халате вошла мама, или Олив, как ее почему-то называла
собственная дочь. Видимо потому, что когда родился Рем, а потом и Джон, они стали жутко
ревновать Розу к матери. Особенно, когда та называла ее мамой. И чтобы хоть как-то
умилостивить братьев, она стала обращаться к маме как сестра, или как подруга.
В итоге, все остались более или менее счастливы, и в семье воцарился покой, по крайней
мере на день-два.
С приходом матери и любимой жены на всех тут же нашло такое спокойствие и
умиротворение, что казалось, присутствие Олив послужило неким разбавителем во
всеобщем соусе. Роза скорчила рожицу своему отражению в чашке чая, когда Рем с Джоном
побежали ее обнимать и целовать.
– Будь осторожна Роуз, - фыркнул Раф, бросая на дочь косой взгляд. – Ты знаешь что будет с
Олив, если она увидит твою физиономию.
Роза поперхнулась. Олив, отрываясь от своих мальчиков удивленно посмотрела на нее, и она
перестала кашлять.
– С добрым утром, Розa.
– нараспев поздоровалась она.
– Что с тобой?
Бесполезно было доказывать заботливой матери, что болезнь уже выпустила ее из своих
когтей, и что она уже вполне может за себя отвечать.
Раздраженно одергивая на себе новенькую лиловую бейсболку, Роза опасливо улыбнулась.
Улыбка получилась болезненной, Олив это заметила, и, нахмурившись, подошла с дочери.
– Нет, нет и еще раз нет... Никуда ты не пойдешь в таком виде, дорогая моя, этот свитерок не
отвечает моим понятиям о теплой одежде, - сказала она твердо.
– Нo почему?
Так она и знала.
– Потому что в твоем будущем воспалении легких буду виновата я одна... А знаешь почему?
Иди-ка переоденься.
Полностью сознавая что излишняя упрямость в таких делах грозит большими проблемами,
самой меньшей из которых будет перемывание посуды в одиночку целую неделю, Роза
поплелась обратно в комнату, что-то недовольно бормоча себе под нос.
– Пока не оденешься как следует, а я имею в виду по меньшей мере два свитера, никуда мы