Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник)
Шрифт:
– А я тут вдруг подумал: пятьдесят на пятьдесят тебя не впечатляет. А может, дело сдвинется, если я предложу двадцать пять и семьдесят пять?
– Ни в коей мере.
– Хм… А предложение-то роскошное.
– Изумительно просто. Но, боюсь, я не вступлю в сделку ни на каких условиях.
Сэм исчез, но тут же появился опять. Из-за двери высунулась только голова, будто улыбка Чеширского кота, висящая в пустоте.
– А не станешь потом пенять, что я не дал тебе шанса? – тревожно осведомился он.
И снова исчез, на этот раз окончательно. Я услышал, как он протопал по лестнице вниз.
2
Итак, мы дожили
Что до меня, я чувствовал себя, как измученный пловец, берег от которого совсем близко. Одри всячески избегала меня, а когда мы случайно все-таки сталкивались, держалась вежливо отстраненно. Но теперь я страдал меньше. Еще несколько дней, и я покончу с этой фазой моей жизни, а Одри снова станет для меня лишь воспоминанием.
Фишера в эти дни отличало полнейшее бездействие. Он больше не пытался повторять своих попыток. Кофе не содержало чужеродных примесей. Сэм, подобно молнии, дважды в одно и то же место не ударял. Душа у него была артистическая, и латать испорченную работу было не для него. Если он предпримет новый ход, то он будет, не сомневался я, новый и оригинальный.
Забывая о том, что я всем обязан только удаче, я при мысли о Сэме раздувался от самодовольства. Я потягался с ним умом и выиграл. Достойно всяческой похвалы для человека, ничего особенного до сих пор не совершавшего.
Если не хватало прописных истин, вбитых в меня в детстве, и моей катастрофы с Одри, меня мог бы остеречь хотя бы совет Сэма – не празднуй победу, пока не окончена битва.
Однако, признавая истины в теории, люди всегда крайне изумляются, когда они сбываются на практике. Мне пришлось удивиться в предпоследнее утро семестра.
Вскоре после завтрака мне сообщили, что мистер Эбни хочет видеть меня у себя в кабинете. Не чуя беды, я отправился к нему. Обычно в кабинете обсуждались после завтрака школьные проблемы, и я подумал, что мы будем обговаривать какие-то детали завтрашнего отъезда.
Мистер Эбни мерил шагами пол с выражением крайней досады. За столом спиной ко мне писала Одри. В ее обязанности входила деловая корреспонденция школы. Она не оглянулась, когда я вошел, продолжая писать, будто меня и на свете не существует.
Вид у мистера Эбни был слегка смущенный, и вначале объяснить это я не мог. Держался он величественно, но как бы и оборонительно, а это всегда означало одно – сейчас он объявит, что укатит в Лондон, оставив меня выполнять его работу. Прежде чем начать разговор, он покашлял.
– Э… мистер Бернс, – наконец приступил он, – могу ли я спросить: вы уже составили планы на каникулы?.. Э… на самое начало? Нет еще? – И выудил письмо из кипы бумаг на столе. – Э… превосходно. Это значительно упрощает дело. Я не имею права просить об этом… Я, конечно, не могу посягать на ваше свободное время. Но при сложившихся обстоятельствах вы могли бы оказать мне важную услугу. Я получил письмо от мистера Форда, и оно ставит меня в несколько затруднительное положение. Я не хотел бы отказывать в любезности родителям мальчиков, которых доверили… э… доверили моим заботам, – в общем, мне бы хотелось удовлетворить просьбу мистера Форда. Сложилось так, что дела призывают его на север Англии, а потому завтра он никак не сумеет приехать за маленьким Огденом. Не в моих привычках критиковать родителей, которые
Прекратив писать, Одри повернулась на стуле, впервые показывая, что слышит речи мистера Эбни.
– Зачем причинять мистеру Бернсу неудобства? – не глядя на меня, вмешалась она. – Я и одна могу позаботиться об Огдене.
– Будь это… э… обыкновенный мальчик, миссис Шеридан, я бы, не колеблясь ни минуты, оставил ученика на ваше попечение. Но мы должны помнить не только… говорю откровенно… э… не только все особенности именно этого мальчика, но также и то, что бандиты, которые вломились в дом в ту ночь, могут воспользоваться случаем и предпринять новую атаку. Я не могу… э… возлагать на вас столь тяжкую ответственность.
В том, что говорил Эбни, был свой резон. Одри ничего не ответила. Я услышал, как она постукивает ручкой по столу, и догадался о ее чувствах. Я и сам чувствовал себя как пленник, который подпилил прутья решетки, а его взяли и перевели в другую камеру. Мне приходилось крепиться изо всех сил, только бы дотерпеть до конца семестра, и теперь отсрочка освобождения нанесла мне сокрушительный удар.
Мистер Эбни покашлял и конфиденциально понизил голос:
– Я бы и сам остался, но меня вызывают в Лондон по безотлагательному делу, я задержусь там на день-другой. У моего последнего… э… графа Бакстона – я могу полагаться на вашу скромность, мистер Бернс?.. – неприятности с администрацией в Итоне, и его опекун, мой друг по колледжу… э… герцог Бэсборо, справедливо или нет, уж не знаю, всецело… э… полагается на мои советы и желает со мной проконсультироваться. Я вернусь по возможности скорее, но вы, разумеется, понимаете, что при данных обстоятельствах сроки зависят не только от меня. Я должен полностью предоставить себя в… э… распоряжение герцога.
Он нажал звонок.
– Если заметите каких-нибудь подозрительных личностей, у вас есть телефон. Незамедлительно свяжитесь с полицией. У вас также будет помощь…
Дверь открылась, и вошел Ловкач Фишер.
– Вы звонили, сэр?
– А-а. Входите, Уайт, закройте дверь. Мне нужно вам кое-что сказать. Я только что проинформировал мистера Бернса, что мистер Форд просит разрешения оставить сына в школе на первые дни каникул. Несомненно, миссис Шеридан, – повернулся он к Одри, – вы будете удивлены и, возможно… э… несколько напуганы, когда узнаете о необычном положении Уайта в «Сэнстед-Хаусе». Вы не возражаете, Уайт, если я проинформирую миссис Шеридан, учитывая, что вам придется работать вместе? Так вот. Уайт – сыщик и служит в агентстве Пинкертона. Мистер Форд, – легкая нахмуренность обозначилась на его высоком лбу, – мистер Форд добился для него должности дворецкого, чтобы он защищал его сына в случае… э… в общем, от попыток его похитить.
Я видел, как Одри вздрогнула и румянец мигом залил ей лицо. Она удивленно вскрикнула.
– Естественно, – заметил мистер Эбни, – вы удивлены. Вся ситуация крайне необычна… и могу добавить… э… тревожна. Однако, Уайт, у вас свой долг перед нанимателем, и вы, конечно, останетесь с мальчиком.
– Конечно, сэр.
Я поймал себя на том, что смотрю в блестящий карий глаз, светившийся откровенным триумфом. Второй глаз был прикрыт. От избытка чувств у Ловкача Сэма хватило нахальства подмигивать мне.