Золото для любимой
Шрифт:
И вот на дне лотка постепенно обнажаются мелкие камешки, перекатываются под слоем воды, точно кизиловые косточки, агрегаты кианита, серые и зеленоватые, и из-под взмучивающегося песчаного осадка пробивается уже хорошо знакомый торжествующий блеск. Я прикрываю на мгновение глаза, чтобы унять захлестывающее меня волнение. И снова открываю: вдоль всего желобка, разделяющего пологие плоскости посудины, на ее черном фоне непрерывной цепочкой выстроились зерна солнечного металла…
– Кто такой? – внезапно прозвучало у меня за спиной.
Я вздрогнул и быстрым движением затопил
Сзади стояли два парня. Одного из них, одетого, несмотря на теплый день, в черную куртку из искусственной кожи, я без труда узнал. Это был Андрей, которого не так давно я заставил покинуть дом Радика. Второй, в грязной майке и мотоциклетных очках на лбу, дотемна загорелый и какой-то взъерошенный, был мне незнаком.
Андрей, нервно кривя рот то в одну, то в другую сторону, видимо, покусывая изнутри щеку, поигрывал короткой саперной лопаткой. Его напарник держал в руках мой молоток, сметку и ложку, оставленные мной у трещины. Все это парень поочередно побросал в озеро. Так что у меня оставалась лишь скоба, которую я захватил с собой, чтобы счищать ею с ботинок налипшую глину. И сейчас я медленно выпрямился, сжимая эту скобу в кулаке.
– Где наша проходушка? – проговорил Андрей. (Пришедшие теперь обеспокоенно поглядывали на скобу у меня в руке.)
– Какая еще проходушка? – отозвался я, уже начиная догадываться, что речь идет о портативном промывочном агрегате, который забрал Радик.
– Будто не знаешь, – напарник Андрея кивнул на рифленые отпечатки моих ботинок на вязкой светло-серой глине. – Там точно такие следы.
– Не брал я никакой проходушки, – негромко, но твердо проговорил я.
Те еще немного постояли, злобно глядя на меня.
– Тут наше место, запомни. Если еще раз тебя тут застукаем… – Андрей выразительно потряс лопаткой.
Они выбрались по корявым известняковым уступам наверх.
– Я не забыл, как ты меня прогнал, – обернулся Андрей, прежде чем скрыться из виду.
Через минуту послышалось фырканье заводимого мотора.
Вот, значит, до чего увлекся, подумал я, не услышал даже, как подъехал мотоцикл…
Я извлек из-под воды лоток. На его дне сиротливо маячили всего две или три желтых крупицы. Придется начинать все заново.
…Я брел, глубоко увязая в глине, сгорбившись, поскольку плечи мои отягощал груз – целый рюкзак грунта из той самой промоины. Это был заведомо богатый материал. «Хороший грунт, – сказал бы Радик. – В нем должно быть». А еще в кармашке рюкзака таился маленький хлопчатобумажный мешочек, в уголке которого можно было нащупать нечто, напоминающее зерна крупы.
Я сбросил поклажу на краю березовой рощи, частично съеденной карьером. Внизу, под обрывом, рябило озерцо. Здесь, в безопасном месте, я и промою добытый грунт. Но пока что я развел костер, повесил над ним алюминиевый котелок со ртутной (как уверяет Радик) озерной водицей. Первым делом надо было бы переписать с клочков бумаги в пикетажку второпях набросанные маршрутные наблюдения. Но вместо этого я залюбовался позолоченными осенью Березовскими сопками напротив, белесыми выкошенными луговинами в их подножии, пустынным озерцом внизу и полощущимися в голубизне неба надо мной
Вместо пикетажки я извлек из полевой сумки свой истрепанный блокнот и записал: «Впечатление, будто осень, уходя, оставляет на ветках лоскутки своих ярких платьев…»
Перечитав, подумал: я, как уродливая барышня – пытаюсь прикрыть, разукрасить такими вот красивостями свое духовное пепелище. Вырвал и швырнул лист с последней записью в костер.
Глава 33. ТЕПЕРЬ НАВСЕГДА
…И я отправился в ставшее мне отвратительным общежитие. Я был взвинчен. По дороге я мысленно репетировал предстоящую встречу в ее худшем варианте. Воображение настолько живо рисовало мне вероятную сцену, что пассажиры в трамвае сторонились меня, пугаясь, очевидно, моего зверского лица.
Мне представлялось, как я шагаю по длинному неровно освещенному коридору и слышу долбящую и сверлящую слух музыку. По мере приближения к комнате Армена шум усиливается. Я толкаю дверь. Или как в фильмах-боевиках – вышибаю ее ногой. Грохочущие звуки вырываются на свободу. Посреди комнаты в сизой мгле табачного дыма вихляются несколько пар, все полуголые. Это оргия. В одном из танцующих я узнаю Армена. Он конвульсивно двигает чреслами перед девицей, стоящей перед ним на коленях и задравшей на себе платье. Другой вариант: на коленях стоит он, а она вертит задницей перед его физиономией.
За толкущимися, ломающимися фигурами я не сразу замечаю Аню. Она сидит на кровати… Нет, даже не так: на кровати сидит какой-то незнакомый мне тип, а Анна расположилась у него на коленях, обнаженная по пояс. Ее светлые волосы распущены, губы ярко накрашены, на плече татуировка. (Откуда-то из памяти всплыл плакат, на котором худосочная, но грудастая красотка занимается сексом с чудовищным лоснящимся омерзительным драконом, обвившим ее изящное тело своим буро-зеленым слизким хвостом.)
Аня волнообразно покачивает плечами, что-то говорит, широко открывая рот, улыбается и закатывает глаза.
Или же: она лежит на кровати под каким-то чуваком. Они бесстыдно спариваются.
С минуту я стою у порога, не в силах сдвинуться с места. Наконец, превозмогая нервную дрожь и дурноту, пробиваюсь через скопище танцующих и, остановившись в шаге от Ани, ловлю ее руку.
– А-а, это ты… – все с той же развратной улыбкой поворачивается она ко мне и смеется: – Весело у нас, правда? Хочешь с нами веселиться? – (глаза ее пустые, почти не узнаваемые).
– Аня, пойдем отсюда. Одевайся! – решительно дергаю я ее за руку.
А еще лучше – не говоря ни слова, сдернуть ее с коленей того ублюдка (или выдернуть из-под него), подхватить на руки и унести. Голую? А хоть и голую!
Скорей всего, она будет сопротивляться:
– Ты кто такой?! Я тебя не знаю! Отвяжись от меня, ненормальный!
Вероятно, ее попытаются отбить дружки Армена.
– Ты что, не понял? Оставь ее и вали отсюда! – подступят ко мне двое или трое парней.
Завяжется драка. Последуют взаимные удары. Аню уроним на пол. Я опрокину стол, со звоном посыплется какая-то посуда, бутылки. Грохот музыки, крики, ругань…