Золото для вороны
Шрифт:
Сердце вновь больно кольнуло.
— Мерзавка, ты что?! Совсем страх потеряла?! — разгневался господин Ришис, отчитывая меня по полной программе. Но у мне уже было все равно, ведь я вспомнила главное: я люблю его. Люблю своего золотого дракона. И сегодня влюбилась снова лишь от одного взгляда на него. — Да ты меня вообще слушаешь?!
— Простите господин Ришис, — тьма завозилась вокруг меня, витая мягким облаком и стирая неестественный макияж, вампирьи клыки и суженные
— Ты!… Ты!… Девушка из новостей! — пребывая в настоящем шоке, он высоко вскинул брови, тыча в меня указательным пальцем.
— Лис, ты чего?! — удивился мой друг, но ответить я не успела.
— ЭЛИС! — в комнату вбежал он.
Запыхавшийся, немного растрёпанный и до ужаса любимый. Мое золото.
— Рин… — я стушевалась, не зная, куда себя деть. Наги почтительно кланялись, а я все металась, не осмеливаясь даже посмотреть ему в глаза. Боги, как неловко!
— Элис… — с придыханием произнес мужчина и рывком прижал меня к себе. Так крепко, что должны были кости затрещать. Но если бы кто-нибудь предложил мне закончить это, я бы послала его куда подальше!
Ведь я тоже скучала. Очень скучала, с силой сжимая ткань на спине принца и уткнувшись в широкую грудь. Словно боялась, что нас снова разъединят. И не было ничего роднее этих объятий! Таких крепких и нежных. Страстных, но осторожных. Любимых и удивительных.
— Я так скучал, моя девочка. Моя кха'алит, — шептал он, целуя меня в макушку. — Я боялся, что больше никогда тебя не увижу. Больше я тебя не отпущу.
— Рин… — сквозь слезы начала я, поднимая голову. — Я ничего не помню кроме этих двух месяцев. Я потеряла память! — всхлипнула я, но он так ласково улыбнулся, что поток тепла спокойствием пронесся по венам. Дракон вытер слезу большим пальцем и бережно погладил меня по щеке. Как же мне этого не хватало!
— Не волнуйся. Мы все восстановим, моя милая. И создадим новые, счастливые воспоминания.
— Обещаешь? — спросила я, а сама уже тянулась к сладким губам.
— Обещаю, — прошептал Эмраэт, даря мне желанный поцелуй.
Поцелуй, что был лучше любого сокровища для феи-клептоманки. И лучше любого коньяка для дракона-алкоголика.
Ведь ты — мое золото. Отныне и навеки.
Эпилог
— ЭТО! ПРОСТО! ЗВЕЗДЕЦ! — прокричала Истария, хватаясь за голову от начинающийся истерики. — А-А-А!!!
Богиня света и энергии без сил упала в мягкое кресло, что заботливо создал ее муж, и начала массировать виски.
Она
Эх… Но что уж там. Тот левиафан уже два месяца, как мертв (фея смогла сломать оковы и разорвать чудище изнутри). И богиня даже подумывала о том, чтобы поместить его душу в тело крысы…
— Поздравляю, дорогая! Ты справилась со своим заданием! — саркастично аплодировал Хаос, вставая перед ней и опираясь о стол, что мог показать весь мир, а сейчас конкретно демонстрировал целующуюся парочку темной феи и золотого дракона. Вот только ехидный голос бога тьмы и разрушений не предвещал ничего хорошего: — И "совсем без боли", как ты и хотела! Помнишь свои слова в начале? "Не трогай их, Хаос! Я сделаю все сама! Они достаточно настрадались в этой жизни!" А сама похлеще меня им испытания подсунула! Я восхищен, — мужчина взял блондинистую прядь волос жены и поднес к своим губам, нежно целуя.
Девушка устало посмотрела на него своими бесконечными голубыми глазами. И, Всеотец, во всех мирах, только эти глаза могли растопить черствое сердце Хаоса. Если оно у него, конечно, было.
— Я так хотела уменьшить их боль… — всхлипнула девушка, поправляя белоснежное полупрозрачное платье. Узкие, хищные зрачки в рубиновых глазах бога расширились, немного даже жалея о содеянном. Его жена всегда была добра к смертным, в отличии от него. Не стоило подвергать ее своим нападкам.
— Но без боли не будет роста. Ты же знаешь, Истария, — он нежно провел черным когтем по фарфоровой коже, наслаждаясь манящей гладкостью, как в первый раз. А затем стер жемчужные слезы с щек, обхватывая любимое лицо руками. Венец богини немного съехал, но это даже придало ей милоты.
— Знаю, — она улыбнулась, как кошка, ластясь о его грубую ладонь, испещреную черными венами.
— Раз так, — бог тьмы ухмыльнулся, — пойдем играть с судьбами других смертных?
— Хаос! — искренне возмутилась богиня. Она любила все живое в их мире, как мать, любящая своих детей. И, наверно, поэтому его — циничного и холодного — так влекло к ней.
— Не хочешь в нашем мире, можем к моему брату наведаться. Людские жизни тоже довольно интересны.
— Хаос! — но возмущение Истарии быстро испарилось, когда бог безумия накрыл ее губы своими.
Все же, она любила этого засранца.
Конец.