Золото и мишура
Шрифт:
— Я пью чай на английский манер, — сказала Чинлинг, наливая в изящную чашку сначала из одного чайника, на носике которого было укреплено ситечко, потом из другого.
— Молоко или лимон?
— С молоком, пожалуйста.
Чинлинг со знанием дела добавила молока, после чего Крейн подал Эмме чашку. Чинлинг передала слуге также блюдо, на котором были разложены маленькие пирожные белого цвета.
— Попробуйте мой рисовый пирожные. Они очень вкусный.
Эмма откусила от одного пирожного. У него был какой-то
— Очень необычный вкус.
— Нравится?
— Да.
— Тогда возьмите еще, пожаласта.
Эмма взяла с блюда еще пирожное.
— Спасибо.
— Мне рассказывали, будто у вас в спальня рассыпался на кусочки чи линг, что это делать злой дух, — доверительно сказала Чинлинг и поинтересовалась: — Это оказать влияние на то, как Скотт заниматься любовью?
И опять Эмма была шокирована.
— Простите?
Чинлинг засмеялась.
— О, я забыть, что круглоглазые люди не любят разговаривать о счастливом времени в постели.
— А как вы узнали о собачке Фу?
— О, это есть очень просто. Я послала злой дух, чтобы он разбить ее. Злой дух в обличье Крейн, который принял обличье трубочист.
Эмма взглянула на юношу, который едва заметно улыбался. Только теперь она припомнила молоденького трубочиста, который приходил перед самым Рождеством прочищать в доме трубы. И сразу же лицо Крейна стало более знакомым.
— Стало быть, у вас крепкие нервы! — воскликнула она, обратившись к Чинлинг.
— О, совсем нет! Я хотеть навести порча на ваш со Скотт счастливое время в постели, потому что вы отняли Скотт у меня. Конечно, теперь-то я понимать, насколько это было неправедно с моя сторона так поступить. Иисус сказал мне, что я плохо поступить. Чинлинг хотеть извиниться. Я надеяться, мы друзья?
Эмма недоумевающе уставилась на хозяйку.
— Ну… Я, собственно, даже не знаю…
Чинлинг подалась чуть вперед и, понизив голос, сказала:
— Чтобы загладить нанесенный зло, Чинлинг рассказать все любовные секреты, все особенный штучки, которые Скотт любит делать в постели. Вы знать о секретах и особенных штучках при занятии любовь?
— Я понятия не имею, о чем вы сейчас говорите.
— Разве Скотт никогда не пытался любить вас по-другому? Он ведь так быстро делаться усталый от однообразия. Мне приходилось много работать, много выдумывать, книги очень помогать.
— Какие еще книги?
— Книги, которые моя мать мне давать. Их написать очень умные люди две тысячи лет назад. Они называются «Учебник женских таинств», «Секретные законы Нефритовой комнаты», «Искусство в спальне». В них рассказано про самый разный позиции, чтобы мужчина был счастлив в постель. Например, есть позиция «Белый Тигр Прыгает» — это когда мужчина брать женщина сзади.
Эмма едва не поперхнулась чаем.
— Сзади?!
— О да! Скотт не раз проделывать это
— Довольно! — крикнула, вскакивая, Эмма. — Я никогда в жизни не слышала о таких отвратительных… Вы… вы порочная женщина! Я ни за что не поверю, будто мой муж проделывал все эти возмутительные вещи!
Чинлинг улыбнулась.
— О, вы есть очень неправы, тайтай! Но я прошу прощений за то, что так расстроить вас свои слова. Пожалуста, не уходить! Мы ведь с вами остаться друзьями, разве нет? Иисус желать, чтобы мы дружить. Он так мне и говорить.
Эмма уставилась на китаянку: не сошла ли она с ума? Внезапно Эмма скользнула взглядом направо. Странный слуга, стоявший возле камина, смотрел на нее так пристально, что Эмма, непонятно почему, вдруг ощутила страх. Этот страх и вовсе перерос в настоящую панику, когда благовонный дым, поднимавшийся с колен Будды, проник ей в ноздри.
— Не знаю уж, что говорил вам Иисус, — сказала она. — Я, например, никогда не имела случая поговорить с ним лично… Правда, в конце концов это понятно, ведь я не христианка. Пожалуй, сейчас я пойду домой.
— Тайтай сердитая есть, — сказала Чинлинг, поднимаясь со своего места. — Чинлинг очень жаль, очень жаль…
— Что-то говорит мне, что Чинлинг вовсе не жаль — ответила Эмма. — Было очень интересно познакомиться с вами. До свидания. — Она повернулась к Крейну. — Пальто, пожалуйста.
Юноша поклонился и поспешил через комнату, двигаясь с подлинно кошачьей грацией. Он открыл дверь, приподнял штору и вновь поклонился, когда Эмма проходила в узкий холл. Проскользнув рядом, он опередил Эмму, первым добежав до вешалки. Помог Эмме надеть пальто, открыл ей входную дверь и снова поклонился.
Когда она ушла, Крейн бегом отправился обратно в гостиную.
— Ушла? — спросила его Чинлинг.
— Да.
— Через день будет мертва.
На лице Крейна выразилось явное удивление.
— То есть как?
Чинлинг подошла к изображению Иисуса, висевшему над камином. Глядя на полотно, она мягким голосом пропела:
— «Иисус любит меня, и я знаю это. Библейской любовью душа согрета…» — Чинлинг сняла картину с крючка, повернулась и ударила ее о голову каменного Будды.
— Ненавижу Иисуса! — крикнула она. — И ненавижу эту женщину, которая украла моего Скотта!
Сорвав обезображенное полотно с головы Будды, китаянка швырнула его в угол комнаты, затем закрыла лицо руками и разрыдалась. С выражением грусти и смущения наблюдал Крейн эту сцену.