Золото крестоносцев
Шрифт:
Взглянув на Джека и заметив его отрицательное движение головой, Костас твердо ответил:
— Мы продолжим путь. До цели осталось пятьдесят метров. А вот вам лучше уйти.
— Вас понял. Когда выберетесь из айсберга, поднимите на поверхность радиобуй. Встретим, подвезем составные шланги. Конец связи.
Костас щелкнул переключателем на приборной панели и отсоединил от проходческого комбайна силовой кабель. Машина замерла, и Джек тотчас увидел, как вода в туннеле начала замерзать. Однако этот жуткий процесс вмиг прекратился. Снова раздался шум двигателя и скрежет лазерных
— Переходим на пользование ребризорами, — произнес Костас.
Джек, как и его напарник, открыл выпускной клапан ребризора, нажал на кнопку под шлемом, задышал кислородно-нитроксной смесью, в которой превалировал кислород, затем закрыл клапан подачи нитрокса, поступавшего по шлангу с глубоководного аппарата и, наконец, как и Костас, отсоединил этот шланг, бросив его к ногам. Оба шланга, извиваясь, заскользили вниз по склону туннеля, и взвесь микрольдинок заколыхалась, словно под воздействием ветерка. Но вот шланги скрылись из виду, и поток, обретя стабильность, плавно распределился по всей ширине туннеля.
Тем временем Костас снова вышел на связь с ГСА.
— Бен, — сказал он, — мы отсоединились. Связь тоже вскоре прервется. Мечтаем, вернувшись, выпить горячего пунша. Распорядись.
— Вас понял, — ответил Бен. — Желаю удачи. Конец связи.
После того как Джек и Костас отсоединились от ГСА, им осталось рассчитывать лишь на себя и на свое снаряжение. Как только Джек увидел, как шланги, по которым подавался нитрокс, скользя и извиваясь, ползут к выходу из туннеля, он ощутил неуверенность в своих силах, предвестницу клаустрофобии, с которой ему постоянно приходилось бороться, когда он оказывался в замкнутом пространстве. Он вспомнил, как едва не испустил дух от ужаса, оказавшись в жерле вулкана, и только находившийся рядом Костас помог ему справиться с паникой.
— Мы у цели, — наконец сказал Костас, приведя Джима в нормальное расположение духа.
На светодиодном экране появилось изображение бесформенного предмета, окруженного замерзшей талой водой, — изображение, полученное сонаром и поразившее воображение Чини, который демонстрировал его на борту «Морского охранника II». Но даже сонар был бессилен дать четкую картинку таинственного предмета. Зато в центре имелось красное перекрестье (обозначавшее место, где брали пробу), а чуть выше — зеленое.
— Когда доберемся, — произнес Костас, — займемся только фотографированием, да еще возьмем с собой то, что окажется возможным забрать. О научных исследованиях сегодня даже не помышляй.
— Я и не помышляю, — ответил Джек. — Возьму два-три образца дерева, и только.
— Пока станешь заниматься этой работой, я постараюсь растопить лед вокруг и внутри корабля, если только это корабль. Взглянем, что он из себя представляет, и отправимся восвояси. Мне не терпится выпить пунша.
Машина Костаса теперь работала в автономном режиме и походила на тихоходный подводный скутер, все дальше и дальше углублявшийся в толщу айсберга. Машина крошила лед, превращая его в талую воду, та пузырилась, и Джек внезапно уразумел, что воздушные пузырьки являются частью того самого
Неожиданно лед впереди машины стал гладким, словно стекло; в свете лобовых фонарей он отливал голубым.
— Лед, образовавшийся из талой воды, — пояснил Костас. — На нашем пути впервые. Должно быть, одна из тех трещин в айсберге, о которых вещал Лановски.
Машина продвинулась еще на два метра, и Джек увидел во льду изогнутую темную массу. Придя в возбуждение, он опустился на дно туннеля, подплыл к ледяной стене и прижался к ней лобовым фонарем.
— О боже! — воскликнул он.
— Что случилось? — спросил Костас.
— Да это и в самом деле корабль, деревянный корабль! Посмотри, доски обшиты край на край, а по ним ряды заржавленных железных заклепок. Это корабль викингов!
— Доски обуглены, как и тот образец, что извлекли из айсберга наши люди, — подхватил Костас. — Этот корабль горел. Теперь понятно, почему он погребен в чистом, прозрачном льду. Корабль окружен не только замерзшей талой водой из расщелины в айсберге, но и замерзшей водой, растаявшей вокруг во время пожара, насколько я понимаю, длившегося недолго, когда корабль затерло льдами. Сейчас увидишь его поближе, до него восемь метров.
Костас взял в сторону, чтобы не протаранить корабль, поравнявшись с которым Джек увидел, что нос корабля сломан и задран кверху. На корабельном дереве виднелись фигурки животных и звериный орнамент.
— Урнес! — возбужденно воскликнул Джек. — Эти рисунки характерны для изобразительного искусства норвежцев, своеобразного стиля, возникшего в середине одиннадцатого столетия. Спасибо Марии. Она вчера, не пожалев времени, рассказала мне об искусстве викингов. — Джек задрал голову и продолжил: — Взгляни на форштевень.
Направив лобовой фонарь на сломанный и задранный кверху нос корабля, Костас присвистнул. Носовая часть была украшена выдвинутой вперед фигурой разъяренного волка с прижатыми ушами и оскаленной пастью.
Должно быть, это Фенрир, волк, которого держали у себя скандинавские боги, — предположил Джек, снова вспомнив Марию. — Вероятно, викинги полагали, что фигура этого волка убережет их корабль от ударов судьбы.
Машина поднялась выше, стала медленно продвигаться над кораблем, и Джек вместе с Костасом сквозь тонкий прозрачный лед увидел удивительную картину, похожую на диораму в музее, изображавшую кораблекрушение, только не музейного, а фактического размера. Видимость по обе стороны от машины была превосходной, достигая пяти-шести метров. Некоторые секции корабля оказались неповрежденными, другие были обуглены или сломаны льдом, который, должно быть, обрушился на корабль, перед тем как вода после пожара замерзла. Джек то и дело снимал корабль с помощью цифровой фотокамеры, вмонтированной в шлем. Сделав очередной снимок, он произнес: