Золото Ларвезы
Шрифт:
– Краем уха, – Суно был всецело погружен в свою задачу с канувшим банковским капиталом и за новостями следил с пятое на десятое. – Слыхал, что он объявился в Аленде, но кто-то его отколошматил, и он как пришел, так и ушел. Полагаю, нарвался на тех, кто не может простить ему той достопамятной пьянки с последствиями?
– Неправильно полагаешь. Отколошматил его не кто-то, а сам мир Сонхи, и не за последствия вашей достопамятной пьянки, а за то, что явился он с целью розыска некого человека.
Если интриган Шеро рассчитывал удивить собеседника, у него это не вышло.
– Коллеги Хантре где-то хватились?
– Эх, был бы
Минувшей весной Грено «Дурной Глаз» Гричелдон был на волосок от гибели. Хорошо, что не спороли горячку. Если бы поступил приказ от архимагов, Грено втихую отправили бы в серые пределы, потому что как он что-нибудь не подумавши ляпнет, так оно и случится. Нарочно сглазить он никого не мог, и держать эту способность под контролем не мог, хотя Орвехт пытался его поднатаскать. Догадку о том, что дело с ним обстоит вовсе не так, как все думают, первой высказала Марченда Фимонг, активная участница сопротивления, которую Крелдон вернул из ссылки накануне смуты.
Коллега Марченда была известна своими здравыми суждениями, ее и сослали за то, что она критически отзывалась о системе, которая зиждилась на Накопителях. Познакомившись с Грено и послушав, как его характеризуют, она всего-навсего поинтересовалась: «А вы уверены, что он глазит? Может быть, он нетипичный видящий, и говорит о том, что будет? Проверяли вы его на сглаз в лабораторных условиях по углубленной процедуре?»
Шеро и Суно переглянулись. Не проверяли.
Марченда оказалась права: Грено – видящий восемь из десяти. Глобальных прогнозов от него не жди, но если он вдругорядь сболтнул о каком-то локальном событии, оно с высокой степенью вероятности произойдет. Управлять этой способностью он не может, зато и сглазить никого не может, ни по умыслу, ни случайно. «Хвала богам, что не ухайдакали коллегу ни за что, ни про что», – подытожил тогда Крелдон.
Информацию о том, что Грено – нетипичный видящий, засекретили для узкого круга посвященных. Прозвище «Дурной Глаз» от него так и не отлипло, и коллеги по-прежнему его одергивали, если у него срывалось с языка «не то».
– Выправи мне бумагу, предоставляющую неограниченное право доступа в любую библиотеку на территории Ларвезы, независимо от чинов владельца и времени суток, – попросил Орвехт.
– Это можно, – Шеро потянулся к бронзовому чернильному прибору – тоже конфискованному, судя по гербам, ничего-то своего у Ложи не осталось. – Все что скажешь, лишь бы вышел толк. Наш стервец-кредитор свои договорные обязательства выполнил, но чует мое сердце, есть у него в запасе какой-то подвох… Да еще овдейские коллеги нам давеча полуофициальную претензию выкатили.
– Обижаются, что заняли не у них?
– По другому вопросу. Некая баронесса Тарликенц, состоящая в родстве
– Некрасивая ситуация, – согласился Орвехт. – Надо бы выяснить, кто эта амулетчица, чтобы куратор провел с ней воспитательную беседу.
– Уже выяснили, что сия лихая девица и впрямь ларвезийская подданная, но амулетчицей Ложи не является. Это была стычка между частными лицами.
– Ну и хвала богам. Тогда какое отношения все это имеет к Ложе?
– А такое, что личность сбежавшей барышни установлена, и она тоже приходится родственницей некой важной персоне. Но об этом мы овдейским коллегам сообщать не будем.
Шеро уставился на него выжидающе. Неспроста он все это рассказывает.
– Надеюсь, речь не о Глодии? – спросил Суно после паузы, обреченно вздохнув.
– Надеяться-то можешь, да против фактов не попрешь.
– Будь у нее ума побольше, ее способности обнаружились бы раньше. Задержали?
– Пока не нашли. То ли залегла на дно, то ли ее уже нет в Сакханде. Задерживать не будем, возьмем под наблюдение: если через нее доберемся до Дирвена – появится шанс принять надлежащие меры. Но сперва ее надо найти. Что-то в последнее время у нас все бесследно исчезает, и деньги, и люди… А порой то и другое вместе. Подозреваю, что Чавдо не все целиком увел, кое-что казначейские служащие растащили – и их теперь тоже днем с фонарем не сыщешь.
Получив заветную бумагу за личной подписью главы Светлейшей Ложи, с двумя гербовыми печатями на шнурках, Суно отправился к маркизе Фанхевальд, несговорчивой старой даме, которая в лучшие времена объездила весь свет вместе со своим ныне покойным супругом. Маркиза жила затворницей в тихом районе, гостей не принимала, фасад ее особняка прятался за кронами вековых лип, и во время смуты о ней никто не вспомнил. Возможно, Чавдо Мулмонг имел в виду, что у нее есть, чем поживиться, но поставил ее в конец списка, все равно никуда не денется. Молодчики Властелина Сонхи до гнезда маркизы не добрались – к счастью и для нее, и для Орвехта.
Чтобы попасть внутрь, пришлось прибегнуть к магии: вышколенные слуги, такие же престарелые и упрямые, как их госпожа, ни в какую не хотели впускать незваного гостя. Пока маркиза недовольно и придирчиво изучала документ, Орвехт рассматривал друзы кристаллов, раковины тропических моллюсков, ветвистые кораллы – все эти экспонаты внушительных размеров были расставлены в гостиной вдоль стен и снабжены подписанными от руки табличками. Кому все это достанется, когда госпожа данг Фанхевальд уйдет в серые пределы? Хорошо бы она завещала свои сокровища Ложе или короне… Выкупить коллекции вряд ли получится: хозяйка, скорее всего, не захочет расстаться с тем, что напоминает ей о былых странствиях и приключениях.