Золото Ларвезы
Шрифт:
Вскоре Шнырь понял, что недооценивал преследователя: и откуда у него столько прыти взялось – ни намека на хромоту! Хотя гнупи ему все равно не догнать.
Пока они нарезали круги, высокое общество совещалось. Носившийся сломя голову Шнырь улавливал обрывки разговора:
– Судя по отпечатку, принял истинный облик всего на миг…
– И мечом один раз, но Тугорре хватило…
– А кто его сюда притащил? Тейзург, не изображай, что твое дело сторона!
– Господа, не понимаю ваших претензий. Тугорра для всех создавал неудобства, а теперь Тугоррат – свободная территория, которая может
– Пока здесь эта жуть, на Тугоррат никто не позарится. Тебя-то не припекает, ты забыл, каково это, ты давно уже не демон!
– Милый Бавсо, порекомендовал бы воздержаться от таких заявлений.
– Сколько пройдет времени, пока оно рассеется?
– Да оно теперь будет тут сиять целую вечность! Отметился, называется! Вот за это и не выношу светлую шваль…
– Акетис об этом знает? Рассказать ему, что позволил себе один из их братии…
– Все он знает, только не станет ничего делать. Этот псих себя не контролировал, какой с него спрос, а Акетису на руку: теперь начнут сюда сползаться те, кого он собирает по всей Хиале.
– А может, он с неосознанным умыслом?!
Все загалдели разом, изрыгая такую хулу, что Шнырь аж поежился на бегу.
– Погоди! – крикнул ему запыхавшийся Кем. – Выслушай меня!
– Десять раз подряд выслушал!
– Обещай, что подумаешь об этом!
Гнупи уловил, что догоняльщик готов пойти на попятную.
– Если пообещаю, отстанешь?
– Тогда мы позже вернемся к этому разговору, после того как ты хорошенько подумаешь!
– Заметано! Я подумаю!
Смекалистый Шнырь перехитрил его: во-первых, подумать о чем-то – еще не значит на это самое «что-то» согласиться, а во-вторых, он ведь обещал подумать, а не вернуться к разговору. Когда уговариваешься с волшебным народцем, держи ухо востро.
– Эй, Кем, хромать-то чего перестал? Раньше что ли притворялся?
– Не притворялся я, у меня после того удара ноги болят… Болели… Погоди… – на его физиономии появилось озадаченное выражение, он начал топтаться, ходить туда-сюда, несколько раз подпрыгнул на месте и наконец потрясенно сообщил: – Теперь не болят, даже если амулеты не активированы! Совсем не болят… Вот это да!..
Между тем демоны решили, что отпечаток крыльев и сияющую трещину надо завалить камнями, которые можно добыть в расселинах. Сказано – сделано. Принялись за работу, один господин Тейзург с невозмутимым видом стоял в сторонке, и всяк его попрекал, а он отвечал, что не хочет испачкать свои манжеты из китонских кружев.
– Ты облик смени, тогда ничего твоими манжетам не сделается! – пропыхтел рыбоголовый, таща мимо него здоровенный валун.
– Господа, я готов принять участие в вашем, гм, проекте по облагораживанию ландшафта, но за достойную оплату.
– Тот день, когда ты перестал быть демоном, был скорбным днем для людского мира и величайшим праздником для Хиалы, ни один из нас в этом больше не усомнится!
– О, правда? Ты умеешь польстить…
А потом Харменгера крикнула:
– Лис!.. Лис… Ты вляпался!..
Демоны соорудили пирамиду из выломанных камней, но она получилась шаткая и развалилась – прямо на тех, кто пытался ее выправить. Не досталось одной Харменгере, которая в это время тащила новый валун, остальных
– Стой! – рявкнула Харменгера. – Не так!
Остальные трое попятились. Самым непроворным оказался рыбоголовый, его-то демоница и сцапала за загривок, смяв хрустнувший плавник. Подтащив ближе к Лису, чиркнула по горлу лаково черным когтем. Из раны фонтаном ударила темная зловонная кровь, так что князя Хиалы окатило с головы до носков щегольских сапог. Шнырь на всякий случай юркнул за господина Тейзурга.
– Теперь лучше? – деловито осведомилась Харменгера.
– Да, – хрипло бросил Лис.
Постороннее сияние с его белой кожи исчезло.
Отшвырнув рыбоголового, демоница слизнула брызги крови со своей трупно-синей руки с будто бы вытатуированным узором. Пострадавший демон хрипел, булькал, зажимал рану от уха до уха, но помирать вроде не собирался. В разрезе что-то шевелилось – то ли срастались располосованные ткани, то ли внутри у него еще жильцы обитают.
– Надо с этим покончить, – распорядился князь. – Башню городить незачем, навалим камней в несколько слоев и довольно.
– Жаль, башня выглядела бы эффектней, – заметил Тейзург тоном пресыщенного зрителя.
На него бросали такие взгляды, что Шнырь забеспокоился: вдруг они всем скопом накинутся и поколотят доброго господина?
Наконец дело было сделано: получился круг из валунов, словно замостили болотце.
– А если кто-нибудь раскопает? – с сомнением предположил Бавсо.
– Кто же в здравом уме сунется это раскапывать, – фыркнул Лис. – Золотоглазый, ну ты и язва. Припомню.
Господин широко ухмыльнулся и развел руками.
К великому облегчению Шныря, после этого они в Нижнем мире надолго не задержались, прямиком вернулись домой. Кем помалкивал, глаза у него так и светились, точно не в Хиале побывал, а на празднике. Так и ушел, счастливый, с таким видом, будто он и здесь, и не здесь.
– Господин, что ж это за напасть такая была? – тихонько поинтересовался гнупи, когда амулетчик убрел по коридору.
Расскажет или нет – дело хозяйское, а за спрос не бьют.
– М-м, как бы тебе объяснить, Шнырь… Среди множества сущностей, обитающих в мирах и за пределами миров, есть те, кого называют светлыми, или ангелами, и наш друг Хантре по своей истинной природе – один из них. Хотя сам об этом не помнит. Давно уже не помнит. Когда мы после Накопителя летели через Хиалу, нас, очевидно, понесло через Тугоррат, хотя будь я в здравом уме и твердой памяти, выбрал бы другой маршрут. Могу только предполагать, что случилось дальше. Тугорра поймал нас туманными щупальцами и потащил вниз, чтобы сожрать. Когда мы были на волосок от гибели, Хантре принял свой истинный облик – судя по единичному отпечатку крыльев, всего на мгновение – и ударил ангельским мечом. Тугорре настал конец, его плато вдоль и поперек треснуло, а трое невменяемых странников с задорными песнями полетели дальше. Шнырь, не сомневайся, я был трезвый, хотя и сильно избитый.