Золото Маккенны
Шрифт:
— Ещё бы, — отозвался Маккенна.
— Пришлось ему тащить с собой и Салли: Пелон вынужден ублажать Манки. Этой обезьяне каждый день нужна женщина. Заодно он приволок и девку из племени пима — рабыню одного из кланов апачей. Он дал за неё хорошую цену — три пояса патронов для винчестера и, помнится, хромую лошадёнку впридачу. Он не крадёт вещи у родственников своей мамаши, этот Пелон. Воспитанный мальчик.
— Куда уж воспитанней, — согласился Маккенна. — За твой рассказ, мамаша, я у тебя в неоплатном долгу. Ты ведь знаешь: мужчины больше всего мучаются от того, что не знают о замыслах своих врагов.
— Похоже, что ты не слишком-то беспокоишься о своих врагах,
Маккенна не стал кривить душой.
— Похоже, не наступит то утро, когда я смогу тебя обмануть. Придётся признаться: стройная девушка меня действительно интересует.
— Ха! Интересует, говоришь? Если бы ты не был связан и некому было бы за ней присмотреть, ты бы завалил девчонку на травку не хуже этого чёртового Манки!
— Ну, что ты!
— Да-да, валялся бы с ней на травке целый день.
— Даже слушать противно, — рассердился Маккенна. — Бедняжка этого не заслужила. Она хорошая девушка, и ты это знаешь.
— Ну-ну, — бросила Маль-И-Пай. — Будем надеяться на то, что когда она вернётся, то всё ещё будет… хорошей девушкой.
Этого-то Маккенна и дожидался! Может, теперь он выведает, где девушка? Куда они все уехали? Что собираются делать?
— Мамаша, — спросил старатель, — куда подевались мужчины? Куда они поехали, если взяли с собой Салли, женшину-пима и белую девушку? Что-то тут не так. Чувствую — что-то не так.
— Ничего страшного. Пелон уехал с Хачитой и Санчесом — наблюдать за тропами, пока Беш, Манки и Лагуна не вернутся из Джила-Сити с твоими белыми приятелями. Все уехали с первым лучом солнца. А с женщин Пелон решил глаз не спускать. Видишь ли, Салли очень понравились твоя рыжая борода и голубые глазки. К тому же она страшно устала от Манки. Кто бы не устал, скажите на милость, от этого мерзкого животного! В общем, Салли положила на тебя глаз.
— Чёрт побери!
— Вот поэтому Пелон прихватил Салли с собой, чтобы она не смогла дорваться до тебя и не пособила ненароком убежать, — она замолчала, пристально глядя на белого. — Салли — это Манки в юбке. Те же ухватки. Понимаешь?
— Ещё как, — простонал Маккенна. — Но белая девушка, с ней-то что? Пойми: о ней одной все мои мысли…
— И какие же это, интересно, мысли? — спросила старуха с хитрецой. — О том, взаправду ли эти маленькие груди так крепки, как кажутся издали? Или о том, что у такой худышки юбка слишком уж облегает ягодицы при ходьбе? Не смущайся, Маккенна! Я умею читать в мужских сердцах. Они расположены не там, где у женщин, не в груди — немного пониже… Ладно, хватит! Только не зли меня болтовнёй о высоких чувствах, парень. Мужчина остаётся мужчиной.
Маккенна смолчал. Он умел промолчать, особенно когда сказать нечего. Но старуха заметила, что он залился краской.
— Так ты и впрямь?! Смущён? Может, у тебя к ней искреннее чувство? Чёрт! Это не по правилам, Маккенна. Ты ведь знаешь: при виде настоящей любви всякая женщина тут же глупеет.
— Согласен: глупей, только побыстрее. И расскажи мне о девушке. Ты же видишь, что она мне по сердцу. Неужели заставишь меня страдать?
На морщинистом лице Маль-И-Пай не появилось ни тени сострадания. Обнажились почерневшие клыки:
— Ох, уж эти мне голубенькие глазки! Нечего удивляться, что Пелону пришлось взять Салли на поводок…
Кавалерия на горизонте
— Куда дели белую девушку, — усмехнулась Маль-И-Пай, — этого я не знаю. Но думаю, что вреда ей не причинят. Видимо,
— Да, — резко бросил белый. — С некоторыми из них я имел счастье познакомиться.
— Нет, я имела в виду законы чести.
— У Пелона? Законы чести?
— У каждого мужчины есть своя честь. В Пелоне она глубоко запрятана, но тоже есть.
— Оставим-ка этот бесполезный разговор. Может, лучше расскажешь мне о девушке? Где вы её подобрали?
— Вчера утром, как Пелон тебе и сказал. Приехали к белым на ранчо — напоить лошадей и самим подкрепиться у гостеприимных хозяев. Конечно, гостеприимство оказалось подпорченным. Не то, чтобы хозяева были плохие, просто сильно испугались. Да и как иначе, если у тебя за столом располагаются такие люди, как Пелон, Манки и этот великан Хачита? Так вот, когда всё съели и лошадей хорошенько напоили, Беш, которого оставили на задней тропе присматривать, не нагрянут ли солдаты, прискакал во весь дух и сказал, что вдалеке появился кавалерийский отряд. Тогда Пелон, который знает своё ремесло ничуть не хуже, чем ты — ремесло старателя, схватил девчонку, дочь хозяина ранчо, и сказал её предкам: «Обидно, друзья мои, но если нам доведётся столкнуться с солдатами, нам понадобится заграничный паспорт, чтобы перебраться обратно в Мексику. Обещаю, что постараюсь не причинять вреда вашей дочери. А случись нам вернуться на ваше ранчо, — за определённую плату обязательно вернём её вам. А теперь прошу вас — не дёргайтесь, не нарывайтесь на неприятности».
Отец девчонки оказался храбрым малым. Попытался добраться до ружья, которое висело над камином. Манки убил беднягу голыми руками: размозжил ему голову о косяк. Жена белого подняла крик. Не успел Пелон вмешаться, как Манки выхватил из печи кочергу и ударил её в лицо. Раскалённая железяка пробила женщине голову насквозь. Тебе, поди, не приходилось ещё видеть этакого месива — кровь, кости, мозги…
Маккенна судорожно сглотнул, удерживая тошноту.
— А дальше, — продолжила старуха, — случилось нечто странное. Этот Беш что-то сказал Хачите, и тот стиснул Манки в своих огромных ручищах, как младенца. Того и гляди, пришёл бы ему конец. Но вперёд выступил Пелон со своим неизменным револьвером, который он всегда держит наготове, и рявкнул: хотел бы он, дескать, узнать, что именно сказал Беш своему приятелю. Беш невозмутимо ответил, что попросил Хачиту размолотить Манки башку, точь-в-точь как тот — белому мужчине. Вроде бы Беш знал этих людей: они однажды его приютили.
Маккенна нахмурился:
— То есть, ты хочешь сказать, что Беш и раньше знал эту белую девушку?
— Этого я не говорила. Я сказала — её родителей. Когда они познакомились с Бешем, девчонка у них ещё не жила.
— Продолжай, — тихо попросил Глен.
— Осталось совсем немного. Мы уехали. Спешили и ушли от погони. Девушку, разумеется, взяли с собой. Кстати, на том же ранчо прихватили и очень милую мексиканочку, которая работала там служанкой. Пелон решил добавить её к гарему Манки. Но во втором лагере отсюда, когда настала её очередь ублажать эту обезьяну, мексиканка перерезала себе вены. Решительная была женщина, но не умная. Вот Люпе, толстушка-пима, — она умная. У неё тоже есть нож, но она предпочитает впустить в себя остриё Манки. Неприятный выбор, правда, Маккенна?