Золото по ленд-лизу
Шрифт:
Это были, так называемые «голубые» песцы, при виде которых даже невозмутимый Мунк оживился и зацокал языком. Выражая восхищение. Их уже упаковали в кожаный мешок, и по указанию Кранка поместили в кабину бронетранспортера. Егеря гадали – поделится с ними прижимистый фельдфебель или нет. За шкурки в лапландской столице можно было достать хорошую выпивку.
А тот, провожаемый их завистливыми взглядами, уже неспешно шагал к чуму, в котором спрятались оставшиеся в живых дети. Подойдя, он наклонился, откинул
Через минуту из жилища донесся громкий ребячий плач, а чуть позже душераздирающий крик девочки.
– Ну и хваткий парень наш командир, – ухмыльнулся громадный ефрейтор. – Даже в тундре найдет, где поразвлечься. Солдаты загоготали и стали отпускать сальные шутки.
Спустя некоторое время крики в чуме прекратились, и оттуда появился довольный Кранк. Застегивая штаны и блаженно щурясь на солнце.
– Ланге, твоя очередь. Ты сегодня заслужил! – бросил он резво вскочившему унтер-офицеру и, присев на корточки у костра, подбросил в него несколько сухих веток.
Затем, приказав одному из егерей сварить кофе, забрался в кабину бронетранспортера, пихнул себе под голову мягкий мешок с пушниной и, развалившись на сидении машины, погрузился в приятную истому.
Очнулся Кранк от металлического щелчка. У открытой бронированной дверцы стоял Ланге.
– Кофе с ромом готов, Ирвин, прошу. И протянул ему кружку с ароматно дымящимся напитком.
Фельдфебель поднес ее ко рту, сделал глоток и довольно прищурил глаза:
– Настоящий бразильский.
– Да, – ответил Ланге. – Как в старые добрые времена на Крите.
Допив кофе, Кранк отдал кружку унтеру, закурил и выбрался из кабины.
Белесый шар солнца совершал свое обратное путешествие по высокому небу в сторону востока. На плащ-палатках, вповалку, храпели его солдаты, а из чума доносились приглушенные всхлипы и рычание ефрейтора.
– Это наш Гюнтер ублажает саамскую девку, – рассмеялся бодрствующий Ланге…
Рано утром идущая след в след цепочка людей, в сопровождении навьюченных ранцами двух оленей, удалялась в безмолвие тундр, а у бронетранспортера остался пожилой хмурый водитель, провожавший ее взглядом.
Когда последний олень исчез в туманном мареве, он забрался в кузов, проверил установленный в нем станковый пулемет «МГ», поправив вставленную в приемник ленту, спрыгнул на землю и сутуло пошел к чуму.
Тела мужчины и трупа собаки у костра уже не было – егеря оттащили их в ближайшие кусты.
Солдат хмуро посмотрел в ту сторону и сплюнул. – Герои Нарвика, черт бы вас побрал…
Потом, откинув полог, шагнул внутрь чума, щелкнул зажигалкой, выставив ее перед собой, и осмотрелся.
У наклонной стены, вцепившись ручонками в деревянную жердь остова и поскуливая, комочком сжался мальчик; а ближе
Солдат нагнулся, коснулся худенького тела рукой и отдернул ее. Потом снял с перекладины какое-то тряпье и накрыл им девочку.
Постояв несколько секунд неподвижно, он сделал шаг к мальчику, вынул из кармана плитку шоколада и протянул ее ребенку.
Глава 6. Находка
Высоко в арктическом небе парил старый кречет – небесный хозяин этих мест. Он изредка взмахивал широкими крыльями и вглядывался все еще зоркими глазами в проплывающую под ним тундру.
Вся мелкая живность – полярные куропатки, зайцы, песцы и лемминги, спешили укрыться в камнях, щелях и норах при появлении бесшумно несущейся по земле тени громадной птицы.
На очередном витке своего полета хищник что-то заметил у далекой гряды сопок и спланировал к ней. Затем мгновенно взмыл ввысь и заскользил обратно.
За свою долгую жизнь кречет не раз встречал то, что увидел. Это были двое бескрылых существ, способные метать громовые молнии в птиц. Одна такая, давным – давно, сразила его подругу. И хозяин небес помнил это.
– Санек, смотри какой обед летает, – с тоской поглядел вслед удаляющейся птице, бредущий впереди Тим, волочащий за собой по мху давно бесполезный «Суоми». Плетущийся сзади продолжал слепо двигаться, пока не уткнулся ему в спину и упал. На изумрудный мох. Такой мягкий и пахнувший свежестью.
– Все, Тим, я больше не могу, – прошептал он, закрыв глаза. В которых все плыло и кружилось.
Старшина устало сел рядом, утер изодранным рукавом ватника вспотевшее, лицо и уронил голову на грудь. Несколько минут в тишине слышалось только их хриплое дыхание да мучительный кашель Сашки. Свистящий и надсадный.
За прошедшую неделю ребята еще больше осунулись и почернели – рыба в мелких озерцах больше не попадалась, да и ловить ее было не на что, кончилась наживка. Питались молодым ягелем, изредка встречающейся прошлогодней вымороженной морошкой и вызывающими тошноту сырыми грибами. Сырыми. Потому, что варить их было не на чем.
Выбираясь из зыбкого болота, куда они ненароком забрели, беглецы едва не утонули и лишились котомки с огнивом, кресалом и котелком. К тому же Сашка вывихнул ногу, которая посинела и опухла, а Тим, постоянно жующий всякого рода зелень и даже кору деревьев, мучительно страдал животом. То и дело отходя в сторону, сдергивая штаны и приседая.
Все эти дни, неторопливо и упорно, за ними следовали волки. Теперь их было двое. Близко звери не приближались, но то и дело возникали на дальних сопках и марях.