Золото Серебряной горы

Озорнина Алла Георгиевна

К счастью, теперь все аэродромовские перепетии были уже позади и голова Бумажкина, словно на шарнире, вращалась в разные стороны. Он был приятно возбужден и пытался охватить взглядом все: и здание аэропорта, и толпящихся у трапа пассажиров, и тех, кто уже вошел в салон. Вот появилась дамочка в норковой шубке, со вздернутым носиком и ярко накрашенными губами. «Фифа», — назвал ее про себя Петька. Вот тощий, словно засушенная селедка, военнослужащий. Шинель болталась на нем как на вешалке. Вот толстая бабка с огромными узлами в руках…

Вдруг Петька вспомнил о журнале «Просторы», который лежал у него в сумке. Нагнувшись, он извлек его оттуда и уставился на блестящую

обложку. С глянцевой поверхности приветливо улыбались сытые лица московских финансистов, напоминающие главных персонажей мультфильма «Три поросенка». Бумажкин перелистал несколько страниц. Все же, как ни говори, журнал, главным редактором которого был его отец, или как называл Петька, папик, заслуживает самых высоких похвал… Тогда тем более понятно, почему папин в нем разочаровался. Ведь это же потрясающее издание! Чего стоит, к примеру, статья об уроках астрономии учащихся одной из московских школ в обсерватории. Или зарисовка Попова-старшего о звездах поп-музыки.

«Жизнь порой преподносит сюрпризы и, — пронеслось в голове у Бумажкина, — и некоторые из них буквально сваливаются на нас, хм… — он почесал затылок, — неизвестно откуда. Во! Неизвестно откуда. Точно! А что, очень даже неплохо звучит. Надо бы записать, пока не выветрилось».

Петька быстро сунул журнал обратно, а вместо него достал блокнот, в который по совету отца решил заносить все свои мысли, какими бы примитивными они не казались. По собственному, весьма небольшому опыту, он знал: при работе над материалом пригодится все.

Самолет между тем продолжал заполняться людьми. В какой-то момент у Бумажкина появилась уверенность в том, что пройдет совсем немного времени и он сам, и кто-то из этих пассажиров окажутся втянутыми в стремительный водоворот каких-то событий. Только вот каких? И — кто? Не этот ли молодой человек с абсолютно неприметной внешностью? Из него, кстати, мог бы получиться отличный террорист: затеряться такому в толпе, не в пример Петьке, дважды два. Был ли он, не был, никто и не заметит. Разве что синяя куртка-аляска останется в памяти.

Но тут внимание Бумажкина невольно переметнулось на другой объект.

В самом начале салона, словно антенки, замаячили торчащие на чьей-то шляпке три зеленых страусиных пера. Саму обладательницу столь экзотического украшения зимнего головного убора пока не было видно: ее закрывали идущие впереди пассажиры. Но Петькино воображение уже нарисовало таинственную незнакомку: хрупкую тоненькую, с огромными голубыми глазами и аккуратным маленьким носиком.

Вдруг Бумажкину вспомнилось:

И каждый вечер, в час назначенный, (Иль это только снится мне?) Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне. И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука.

Бумажкин вдруг ощутил терпкий запах духов. Он разволновался и затаил дыхание. Вот, вот сейчас она приблизится, еще немного и…

«Ну елки-палки!» — теперь уже разочарованно воскликнул про себя Петька. Таинственной незнакомкой оказалась солидная

серьезная дама гренадерского телосложения, с длинным носом и с бородавкой на подбородке. Она явно обожала зеленый цвет: на ней абсолютно все, даже шарфик, перчатки и сумочка, было с зеленоватым оттенком. «Ну прямо лягушка какая-то, — подумал Бумажкин, — или нет. Для лягушки она слишком уж великовата. Скорее на крокодилицу смахивает».

— Здесь свободно? — послышался совсем рядом густой приятный баритон.

Петька, не успевший еще отойти от постигшего его разочарования, в досаде кивнул и мельком взглянул на попутчика. Напоминал тот лихого гусара — пышные черные усы, веселый взгляд и явная печать интеллекта на лице. Бумажкин решил, что это, наверное, специалист по компьютерам. Но не успел он разобраться, почему он сделал именно такой вывод, как в салоне появился еще один человек.

Ух ты! Петька даже приподнялся с места. Вот это типаж! Разухабистый верзила, весом этак килограммов сто сорок, одетый в черную мохнатую шубу, был похож на огромного гималайского медведя. Он быстро, словно из пулемета, стрельнул глазами по каждому из сидящих и, зацепив взглядом Петькиного соседа, издал короткий и энергичный звук «Ха», и исчез в хвостовой части самолета.

Теперь проход был пуст. Бумажкин выглянул в иллюминатор. Трап, по которому еще несколько минут назад поднимались последние пассажиры, отъезжал в сторону. Петька невольно подумал о том, что если его предчувствия, а стало быть и желания, оправдаются и кое-кто из них попадет вместе с ним в какую-то невероятную историю, то все это будет точно как по Агате Кристи. Ведь именно в ее произведениях в одном и том же месте оказывались, на первый взгляд, абсолютно чужие люди, а потом… Взревели турбины. «Сейчас взлетим!» — догадался Бумажкин, и его охватило радостное волнение. Сердце затрепетало. Но, взглянув на сидящих рядом, он почувствовал себя неловко. Похоже, только он испытывал сейчас телячий восторг. Тощий офицер с важным видом просматривал газету. Фифа в норковой шубке обмахивалась веером, хотя и так было довольно прохладно. Крокодилица, сидящая за Петькиным соседом, прикрыла глаза и, казалось, пребывала в сладостной дреме.

— Уважаемые дамы и господа! — послышался из динамика приветливый голос бортпроводника. — Экипаж авиакомпании «Фортуна» приветствует вас на борту самолета ТУ-154, выполняющего рейс Москва — Омск — Чита. Послушайте, пожалуйста, информацию о полете. Через три часа пятнадцать минут авиалайнер совершит посадку в аэропорту города Омск.

Бумажкин сиял, как начищенный самовар. Он понимал, что выглядит дураком рядом с серьезными и солидными людьми, и все же не мог скрыть лучезарной улыбки. И чтобы хоть как-то выплеснуть переполнявшую его радость, схватил блокнот и размашисто, на всю страницу, написал:

«МОСКВА. 20 НОЯБРЯ. 15 ч. 15 мин. ВЗЛЕТАЕМ! УР-Р-РА!!!»

Глава 2. Кризис среднего возраста

Спустя двадцать минут любимая и такая знакомая Москва была уже далеко позади. А еще через какое-то время самолет разрезал плотный слой облаков и Петька зажмурился от яркого солнечного света. «Прощайте, родители, — торжественно подумал он. — Прощай, Лилька Самохвалова, так ни разу и не взглянувшая в мою сторону. Прощай, Попов-младший, толстый и мерзкий». — Бумажкин заерзал на сиденье.