Золото скифов
Шрифт:
Я болтал чепуху, у меня уши горели от стыда. Но что-то мешало остановиться и прекратить этот дикий спектакль.
– Пожалуй, пойду выпью, старик, – оторопело брякнул Денис. – Чего-то у меня мозги клинит!
– Выпей, друг! Выпей за наше счастье!
– Ладно… пока… – промямлил он. – Звони…
Закончив разговор, я подошел к окну и выглянул во двор: подход к дому отлично просматривался. Я устроился возле подоконника и просидел так несколько часов, обдумывая перипетии сюжета будущей саги о Голицыных или Долгоруковых. А может, мне за Трубецких взяться?
Женщина в черном вышла из-за угла
– Так… все, хватит! – процедил я сквозь зубы и заставил себя сесть за ноутбук. – Ты сходишь с ума, парень!
Я подключился к Интернету и начал просматривать архивы новостных сайтов, ища сообщения о гибели известного журналиста, и нашел-таки. Фамилия убитого была…
Теперь вместо парка я слонялся по улице, ожидая, когда вдова журналиста выйдет из дома. Уже на третий день мне повезло – где-то около одиннадцати утра я увидел ее фигуру в черном облегающем платье. Не глядя по сторонам, она направилась к остановке. Я молился, чтобы она не спустилась в метро. Тогда я ее потеряю – чего-чего, а навыков наружной слежки в большом городе я не приобрел. Хотя в погранвойсках меня научили многому, этого я не умел и чувствовал себя неуверенно. Наблюдать за человеком в лесу или в горах – совсем другое дело. Город накладывал своей отпечаток на все и вся, в том числе и на слежку. Я боялся, что женщина заметит меня и узнает. Наверняка она запомнила мое лицо. Такси, заранее нанятое мною, ожидало неподалеку. Водитель нервничал.
– Здесь нельзя парковаться, – ворчал он.
Я сунул ему сто долларов в качестве аванса и пообещал возместить любой ущерб, возникший по моей вине. Он молча взял деньги, но сидел как на иголках.
Надо же было ей подойти именно к нему! Она спросила, свободен ли он.
– Жду клиента, – высунувшись в окно, ответил таксист.
Вдова журналиста поймала другую машину, и нам пришлось догонять ее.
– Хорошо, что она не села в маршрутку или троллейбус, – сказал водитель. – На остановках в толпе можно прозевать. Жена?
Ему, по всей видимости, было не впервой заниматься подобными гонками.
– Любовница! – ответил я.
– У нее кто-то умер?
– Мой соперник. Я его убил!
Таксист с опаской покосился на меня. Я расплылся в сияющей улыбке. Моя реплика отбила у него желание по-свойски болтать и давать советы.
Несколько раз мы стояли в пробках. Потом, боясь отстать в потоке машин, таксист вынужден был почти вплотную ехать следом за «объектом». Я похвалил себя, что не взял свою «Ауди». Если она разбирается в автомобилях, то наверняка обратит внимание на роскошную иномарку.
Такси, за которым мы ехали, остановилось у Бабушкинского кладбища. Консьерж как в воду глядел – вдова приехала навестить могилу мужа. Она купила цветы и скрылась за воротами. Запах липы, разлитый в теплом воздухе, привлекал пчел. Одна пчела залетела через приспущенное стекло к нам в салон и жужжала, ерзая по стеклу.
Таксист угрюмо уставился на меня. Мое «признание в убийстве» не давало ему покоя.
– Слушайте,
– Не буди во мне зверя, – со скрытой враждебностью процедил я. – Я все еще ревную ее! Она ходит к нему на могилу… тайком от меня.
Он повертел головой, как будто ворот рубашки сдавил ему шею. Ему явно хотелось поскорее избавиться от странного пассажира, и он придумывал предлог:
– У меня смена заканчивается…
– Пока она не выйдет, будешь стоять здесь.
Водитель предпочел не спорить. Вдова пробыла на кладбище полчаса, после чего понуро побрела к остановке, села на маршрутку и уехала. Наверное, решила сэкономить. Откуда у нее деньги изо дня в день на такси кататься? И так небось расходов немерено: за съемную квартиру платить надо, за житье-бытье. Кормильца-то нет в живых.
– Едем за ней?
– Нет! – резко произнес я и протянул ему еще сто долларов. – Дождешься меня. А не то…
Я вышел и сделал вид, что запоминаю его номерной знак.
– Я постою! – поспешно пообещал он. – Не волнуйтесь…
Я разыскал смотрителя могил и спросил, где похоронили журналиста Артура Холодного. Он начал объяснять, размахивая руками.
– Может, покажешь?
Я заплатил, и он повел меня по кладбищенской аллее между памятников и оград. От него несло перегаром, но это не мешало ему безошибочно ориентироваться в лабиринте дорожек, проложенных среди захоронений. Как мало нужно человеку для вечного пристанища – деревянный ящик, клочок земли и мраморная плита. Все!
– К нему жена часто ходит… – пробормотал смотритель. – Видать, любила его… А ты кто будешь?
– Коллега.
– Гляди, лишнего не пиши. Не то рядом ляжешь… Жизнь-то дороже всего! Ей замены нету…
Я спросил, как хоронили Артура. Сослался на командировку: дескать, не успел проводить товарища в последний путь. Смотритель оказался кладезем информации.
– Пышная была церемония… – разговорился он. – Народу тьма привалила! Речи трогательные говорили, цветов гору насыпали, венков дорогущих. Жалко мужика. Молодой, красивый, принципиальный. За правду воевал! Вот его и порешили живоглоты эти.
Кого он называл «живоглотами», я уточнять не стал – и так ясно.
– Ему голову прострелили в нескольких шагах от машины. Говорят, он в Москву собирался ехать. Убийцу так и не поймали. Пока менты явились, тот уж на электричку сел и был таков! Ищи-свищи!
В Интернете я прочитал, что журналист погиб на своей даче в Перловке, которая досталась ему от родителей. Неизвестный выстрелил, когда Артур подошел к машине. Жена решила остаться на выходные за городом, и это, возможно, спасло ей жизнь. С ней случился нервный припадок, и следователь смог задать ей вопросы только день спустя. Вдова никого не подозревала и не назвала других причин смерти мужа, кроме его профессиональной деятельности. Артур Холодный слыл неподкупным, жестким и бесстрашным. Он умел добывать сведения из самых невероятных источников и любил громкие разоблачения. Его статьи вызывали широкий общественный резонанс. Мотивом для убийства могло послужить очередное «дело о коррупции». Журналист вел самостоятельное расследование и, по слухам, располагал серьезной доказательной базой. Вот его и убрали. Банальная история, как ни прискорбно признавать.