Золото Телла Сакетта

Ламур Луис

Хотя чуть не любая женщина куда охотнее увидит человека мертвым, чем с другой женщиной.

Но только в этот вечер, сидя в одиночестве в пещере, у яркого огня, я вдруг почувствовал, как все оно собралось комком в горле, все желания, все мечты об Эйндж и о её рыжевато-золотистых волосах.

Поел я, сложил в мешок немного пищи на утро, малость подлатал свои снегоступы, засунул книжку в седельную сумку и улегся спать.

За добрый час до восхода солнца я выбрался из своего "зугана" и сложил его в сторонке. Приготовил себе завтрак, спустился с лошадьми к ручью. Пробил топором прорубь и напоил их. Нарезал немного травы, обстучал от снега и льда... конечно, им это на один

зуб, но только чтоб накормить их досыта, и дня не хватит.

Нацепил я снегоступы, повесил на спину мешок с едой, повесил на пояс веревку, на спину - винчестер и тронулся в путь. Рассвет только робко выглянул из-за гор, когда я добрался до тропы в каньон.

Первым делом я заметил какое-то пятно на снегу, покрывшем тропу. Что-то туда упало.

Осторожно, цепляясь руками за выступы на каменной стене, где попадались, я двинулся вниз по тропе, и когда добрался до этого пятна, то увидел, что на него уже нанесло немного снега. Выходит, это случилось среди ночи. А то, что упало, свалилось через край.

Я осторожно подобрался к кромке обрыва. Местами ветер нанес столько снегу, что образовались карнизы. Стань на такой карниз - и полетишь в пропасть...

Я свесился через край и поглядел вниз.

Это была Эйндж.

Она лежала без движения на уступе, футов на двадцать ниже меня. Ее присыпало снегом. Рыжевато-золотистые волосы горели на снегу, как пламя, освещенные первым светом, просочившимся через облака.

Я положил винтовку на снег и начал рыскать вокруг, пока не отыскал место, где оползень обнажил сплетение корней карликовых сосенок. Привязал к корням веревку, подергал для проверки и скользнул вниз с обрыва, приземлившись на уступе рядом с ней в облаке обрушившегося следом за мной снега. Уступ, на котором она лежала, засыпанный глубоким снегом, был не шире шести-семи футов и, может, раза в три длиннее.

Она была живая.

Я приподнял её и обнял, прижимая к себе покрепче, стараясь отогреть, и шептал всякие бестолковые глупости.

Потом обвязал её незатягивающейся петлей-булинем, пропустив веревку под мышками, плотно, чтоб она не выскользнула. После, перехватываясь руками за выступы на скале, вскарабкался обратно на тропу.

Отдышался - и потащил её наверх.

К тому времени, когда я её поднял на тропу, уже настал день, и свету было достаточно. Я развязал узлы, свернул веревку в моток, надел снегоступы и взвалил Эйндж на плечо. У неё была здоровенная шишка на голове, но, наверно, густые волосы и снег смягчили удар, и я решил, что вряд ли она серьезно пострадала.

Я и двух шагов не сделал, как услышал крик далеко внизу, а потом винтовочный выстрел, но прицел, видно, был взят слишком низко, я даже свиста пули не услыхал. Я повернулся и увидел несколько черных фигурок на фоне белого снега, далеко внизу, на дне каньона.

Эйндж зашевелилась и открыла глаза. Я быстро отступил как можно дальше к скальной стене и поставил её на ноги.

– Телл? Телл, это действительно вы? Я думала...

– Как вы себя чувствуете?

– Я упала... думаю, свалилась с обрыва.

– Да, упали.

Стиснув в одной руке винтовку, а в другой - её пальцы, я крохотными шажками двинулся вверх по тропе, прижимаясь к скале. Прогремел ещё один выстрел, пуля легла неподалеку, а люди внизу бежали к началу тропы.

Один упал, но другие не остановились.

– Кто это там внизу?

– Это мистер Татхилл и те, остальные. Айра Бигелоу с Томом. Человек по фамилии Бойд и ещё двое, их я не знаю. Одного они называли Беном.

Бен Хоубз?

– Они заставили меня вести их, Телл. Они мне угрожали. А кроме того... вы не вернулись, и я боялась.

Становилось холоднее. В облаках

появились разрывы, поднимался ветер. Мы продвигались медленно из-за льда, присыпанного снегом.

Когда наконец выбрались на самый верх, я снял снегоступы и привязал их на ноги Эйндж.

Я думал о людях, которые сейчас взбирались вверх по тропе. Их там было шестеро, они хотели золота; но больше всего они хотели убить меня. И в нынешних обстоятельствах они вынуждены будут убить и Эйндж тоже.

– Кто знает, что вы ушли вместе с ними?

– Никто не знает. Мистер Татхилл подслушал наш разговор, а про здешнее золото он, должно быть, знал уже заранее. Но из того, что я вам говорила, он смог понять, что я тоже знаю о золоте. Он пришел ко мне домой и предложил, чтоб мы с ним стали партнерами и забрали все золото себе. Я, конечно, отказалась. Он ушел, но когда стемнело, вернулся со всеми остальными. Он велел мне одеться, и одеться тепло. И тут сказал, что убьет меня, если я не послушаюсь... Он серьезно говорил! Я представления не имела, что он задумал, пока мы не вышли наружу. И только тут узнала, что произошло. Они пытались выследить вас, но вы от них ускользнули, потому они и явились за мной... Единственный путь, который я знала, - это обратно по той дороге, по которой мы уехали из долины, да и её я помнила нетвердо. Когда мы поднялись в горы, стало холоднее и пошел дождь. В конце концов мы добрались до пещеры... к тому времени они уже наполовину заледенели и перессорились между собой... Бойд остался сторожить, но заснул, и я удрала оттуда. Я знала, что вы где-то наверху.

Мы пробивались через снег, а она все время говорила, быстро, нервно и испуганно.

– Телл, они хотят убить вас. Я была не права. Телл! Но я ведь не понимала, что это за люди!

Когда мы наконец добрели до пещеры, от огня остались только крохотные искорки. Я раздул их, подбросил хвороста из запасенной кучи, чтобы согреть пещеру, и поставил на огонь котелок со снегом - сварить кофе.

Когда я поднял глаза, Эйндж стояла рядом и глядела на меня виновато.

– Телл, простите меня. Я ничего не понимала.

– А что вы ещё могли подумать? Я просто подхватил винчестер и застрелил этих двоих. Неспроста, ясное дело, они ведь охотились за мной. Они хотели меня убить. Мне жаль, что вам довелось увидеть это.

Я подошел к зеву пещеры и выглянул наружу. Ярко сияло голубое небо, воздух был резкий и морозный, но Татхилла и его людей я не увидел - ни следа.

Я снова повернулся к ней.

– На востоке, - сказал я, - между людьми все ещё время от времени случаются дуэли, но они их устраивают по правилам... все чинно и красиво, прямо как церемония. Единственная разница - что тут мы не утруждаем себя правилами. Там, где чуть не каждый человек известен, все по-другому. А тут у нас мы все друг другу чужие и незнакомые, и никто не знает, что за человек тот, с которым он схлестнулся, - джентльмен или нет. Вот потому он просто поднимает оружие и стреляет.

– То же самое мне говорил Джо. Я... я сначала просто не слушала. Это выглядело так... так жестоко.

– Да, мэм. Выглядело жестоко, и было жестоко. Только я никогда не понимал, какой резон, чтоб люди глядели на твой надгробный камень и говорили: "Это был человек, который не признавал насилия. Он был хороший человек... только теперь он мертвый".

Я помолчал, уставившись на деревья напротив.

– Нет, Эйндж, если людей, которые верят в закон, справедливость и порядочную жизнь для всех, убивают те, кто верит в насилие, так все остальное уже не имеет особого смысла. Я верю в закон и справедливость, верю во взаимную терпимость, но я ношу большой револьвер, мэм, и всегда пускаю его в ход, если надо.