Золото Виннету (Виннету - 3)
Шрифт:
Хотя торговцы и заупрямились, настаивая на немедленном суде и линчевании, но в конце концов уступили моим доводам. С одним из них я стал на часах, а остальные снова улеглись спать. Через два часа нас сменил Сан-Иэр, готовый караулить негодяев в одиночку. Благо ночь уже близилась к концу, и одной пары опытных глаз было вполне достаточно, чтобы не упустить их.
Схваченные нами разбойники молчали и даже не пытались перекинуться парой слов, чтобы заранее сговориться, что отвечать на суде. Утром, когда мы проснулись, Вильямс и его напарник уже пришли в себя и тоже упрямо молчали.
– Чарли, ты будешь шерифом, - сказал мне Сэм, даже не спрашивая согласия остальных.
– Ты их раскусил, ты их схватил, тебе и вести дело.
– Нет уж, Сэм. Дело будешь вести ты, - возразил я.
– Сэм Гаверфилд - шериф? Что это тебе вздумалось смеяться над стариком? Я человек простой, неученый а ты книги пишешь, тебе сам Бог велел быть шерифом.
– Сэм, как-то так получилось, что я еще не стал гражданином Соединенных Штатов, к тому же ты намного дольше меня живешь в прерии. Но если ты наотрез отказываешься, шерифом станет Боб.
– Что? Боб шерифом?
– вознегодовал старик. Я уже давно заметил, что большинство белых вестменов, несмотря на всю свою честность, отвагу и готовность прийти на помощь ближнему, отказывали в правах людям с иным цветом кожи.
– Тогда согласен - шерифом буду я, и только я!
Он уселся на песок, постарался придать своему лицу серьезное и торжественное выражение, что, честно говоря, получилось у него из рук вон плохо. Своим поведением он словно пытался убедить всех, что любой вынесенный им приговор будет верхом справедливости, несмотря на то, что суд совершается в безлюдной пустыне.
– Джентльмены, прошу вас сесть в круг, - приступил он к своим обязанностям.
– Вы будете присяжными заседателями. А ты, Боб, стой рядом с обвиняемыми и охраняй их. Ты наш констебль.
Боб потуже затянул ремень, на котором висела сабля, и встал рядом с пленными.
– Констебль, мы свободные граждане свободной страны, поэтому развяжите обвиняемых. Пусть убийцы предстанут перед судом без веревок на руках, тем более что они скоро нам понадобятся для другого - мы накинем их им на шею, хи-хи-хи.
– Но, мистер Сэм, - растерянно возразил негр, - они ведь могут убежать...
– Делай, что тебе велят, - оборвал его Сан-Иэр.
– Убежать им все равно не удастся. Без оружия и лошадей далеко они не уйдут. Наши пули догонят их прежде, чем они сделают десяток шагов.
Разбойников развязали, и они встали на ноги. Даже без предупреждения Сэма они прекрасно понимали, что побег невозможен.
– Тебя зовут Вильямс, - начал Сэм.
– Это твое настоящее имя?
– Я не буду отвечать на ваши вопросы, - нагло сказал упрямый грабитель.
– Разбойники не мы, а вы. Это вы напали на нас, и судить надо вас.
– Ну что же, мой мальчик, воля твоя, можешь поступать как тебе заблагорассудится, - обманчиво мягко согласился с ним Сэм. И тут же добавил: - Но я тебе напомню, что по законам прерии молчание расценивается, как признание вины. Расскажи мне, о чем вы сговаривались этой ночью, пока стояли на часах? Ну, давай, смелее.
– Мы не сказали друг другу ни единого слова.
– А вот этот человек,
– Это мы-то не вестмены? Тысяча чертей! Верните нам наше оружие, и мы вам мигом докажем, кто из нас гринхорн, а кто вестмен. Вы напали на нас ночью, чтобы убить и ограбить, а теперь еще оскорбляете и выставляете на посмешище.
– Не стоит так распаляться, мой мальчик. Сейчас ты узнаешь, кто напал на вас, и перестанешь петушиться. Как ты думаешь, кто мог уложить вас ударом кулака, да так, что вы ничего и не заметили? Ну конечно, только Олд Шеттерхэнд. А теперь внимательно посмотри на меня: только тот, кому индейцы навахо отрезали уши, имеет право называть себя Сан-Иэр. Мы и есть те двое, что могут сунуться в Льяно-Эстакадо. Ты не поверил нам, что мы вызвали вчерашний дождь, а зря. Если бы ты пораскинул мозгами, то сразу догадался бы, кто мы такие. Неужели ты когда-нибудь слышал о дождях в пустыне? Сами по себе, добровольно, они здесь не идут.
К моему удивлению, наши имена не произвели на негодяя ожидаемого впечатления. По-видимому, Вильямс решил, что ему нечего нас опасаться именно потому, что мы были слишком известны.
– Если вы действительно те, за кого себя выдаете, - сказал он, - мы ждем от вас справедливости. Что правда, то правда. Когда-то у меня было другое имя. Но ведь и вас на самом деле зовут не Олд Шеттерхэндом и не Сан-Иэром. Менять имя или нет - это дело вкуса, преступления здесь нет.
– Тебе никто и не ставит в вину то, что ты сменил имя.
– Тогда в чем вы нас обвиняете? Этой ночью мы действительно перекинулись несколькими фразами о том что кое-кого следует убить, но разве мы говорили, что убьем именно вас? Разве мы назвали ваши имена?
Бесхитростный Сэм смутился и не нашелся, что ответить. Он долго смотрел вдаль, жевал губами и наконец не очень уверенно произнес:
– Да, имен вы не назвали, но мы все равно догадались о ваших намерениях.
– Что бы мы ни говорили, мы не подняли на вас оружие. Значит, и судить нас не за что. И если вы честные люди, то вы отпустите нас на все четыре стороны без всякого суда. Мы оказали гостеприимство Сан-Иэру и Олд Шеттерхэнду, а они вместо благодарности напали на нас и решили вздернуть. Если об этом узнают, то все охотники от Великих Озер до Миссисипи, от Мексиканского залива до Калифорнии скажут, что вы не вестмены, а убийцы и грабители.
В глубине души я был вынужден признать, что негодяй избрал правильную линию защиты. Его слова настолько вывели из себя простодушного Сэма, что тот вскочил с места.
– Вот ведь незадача!
– воскликнул он.
– Не хватало еще, чтобы нас обвиняли в убийстве. Не бывать этому! Смертная казнь отменяется. Вы свободны и можете отправляться хоть к черту на рога! Как вы считаете, господа присяжные заседатели?
– Они не виновны, - согласились с приговором Сэма трое торговцев, которые, по-видимому, сомневались и раньше в вине Вильямса и его сообщников.