Золото влюбленных

Мартин Кэт

В первый раз заговорил Дольф Редмонд:

— Тебе надо было остаться в Нью-Йорке, Мак-Элистер. Ты мог бы вложить те деньги, что мы тебе выделили, завести какое-нибудь дело. Вместо этого ты прибежал назад при первых известиях о неприятностях. — Он уселся поудобней на небольшом велюровом диванчике и положил ногу на ногу. — Лично меня, — продолжал он, — не очень огорчит известие о том, что эти два смутьяна исчезли. Старший тратил половину рабочего времени на то, чтоб сеять среди шахтеров недовольство условиями труда и

степенью безопасности шахты, а младший будет весь в старшего.

— Что ж, им, очевидно, не выбраться!

— Тебе недолго совать нос в эти дела, — предупредил Редмонд.

Мак-Элистер проигнорировал предупреждение.

— Если мне не изменяет память, отец мальчиков умер при такой же катастрофе четыре или пять лет назад в шахте «Мидлтон». Вы тогда только начинали открывать дело.

— Да-а. Эд Дэниэлс был большим нарушителем порядка. Все боролся за права шахтеров — выше оплату, короче туннели, ну и все такое. Видали, куда это его привело, а? — Даусон достал изо рта окурок и сунул его в медную плевательницу под часами на стене.

— И тогда вы начали взрывать место обвала?

Редмонд улыбнулся, и его губы превратились в тонкую красную язву. Даусон сжал кулак, но руку не поднял. Часы из вишневого дерева, принадлежавшие дедушке Мак-Эли-стеру, громко тикали. И этот звук был единственным во всем доме.

— А почему вы просто не уволили этого смутьяна? — наконец спросил отец.

— Тебе бы пора знать. Им вместо динамита нужен кулак. А ветки ели трудно взять голыми руками. Лучше не высовываться, чтобы люди были спокойны. Эд Дэниэлс был не таким уж умным — он не понимал, когда пора остановиться.

Даусон пригнулся к отцу, его огромная, как бочонок, грудь вздымалась.

— Джентльмены, пожалуйста. — Дольф Редмонд встал между двумя другими. — Нет нужды копаться в прошлом. Такие неприятности, как обвал, часто случаются. Без этого невозможна работа.

— Тогда решено, — сказал Даусон. — Время — деньги, а мы и так уже много потеряли. Мы разожжем огонь в шахте с первыми лучами солнца. Если эти ублюдки выберутся раньше, им повезло.

— Я в этом не приму участия. — Отец Илейн, бледный, с ввалившимися глазами, сел на диван. — Вы убиваете этих мальчишек.

— Расслабься, Мак-Элистер. Никто никого не убивает. И я не собираюсь ничего подобного выслушивать. Ты ведь знаешь, что полезнее для тебя и твоей семьи.

Редмонд разгладил складку на безукоризненном синем костюме, потом кивнул Даусону, и оба двинулись к выходу.

Илейн до сих пор помнит последние слова Дольфа Редмонда:

— Все шахтеры рискуют. И, кроме того, до рассвета еще далеко.

Она в слезах вернулась в свою комнату и плакала до тех пор, пока не окоченела. А спустя несколько часов она придумала, как можно попробовать спасти друзей.

Второй звонок колокольчика у входной двери привлек внимание Илейн, возвращая ее из прошлого. Когда

девушка поднялась и направилась к первым посетителям, пришедшим обедать, она вновь взглянула на Моргана. Ее симпатия к шахтерам возросла. Может, пришло время не только сочувствовать? Не стоит надеяться, что условия работы на шахте сами собой изменятся.

Может, и в самом деле, пора действовать?

Глава 2

Из-за чашки дымящегося кофе Морган рассматривал мужчин, ради которых и пришел сюда. Они вошли в комнату и направились к его столу.

— Мистер Морган? — Дольф Редмонд протянул бледную руку. Из-за черных волос, падающих на слишком высокий лоб, и смешно торчащих ушей Дольф Редмонд напоминал Моргану гремучую змею — только трещал предупреждающе.

— Да, я Морган. — Он вытянул свою длинную кисть и пожал протянутую руку, пока его холодный взгляд бесцеремонно бродил по стоявшей перед ним троице.

— Я — Адольф Редмонд. Мои друзья зовут меня Дольф.

— Здравствуйте, мистер Редмонд, — многозначительно кивнул Морган.

— А это мой партнер Генри Даусон и его сын Чак.

Морган пожал руки двум другим. Редмонд отличался высоким ростом, одет был лучше Даусонов, и, видимо, решил Морган, именно он был мозгами этой шайки. Даусон походил на обыкновенного драчуна. Он был невысоким, коренастым, а его сизый, как большая слива, нос говорил о пристрастии к виски. У сына были сильные руки и ноги, как у отца, но его глаза находились на уровне глаз Моргана, что свидетельствовало о том, что он, по крайней мере, на пять дюймов выше Генри.

— Мы рады, что вы приняли наше приглашение, мистер Морган, — сказал Редмонд.

— Посмотрим, что будет дальше, — сдержанно улыбнулся тот уголками губ.

Он не беспокоился о том, что его могут вспомнить. Его считали мертвым в этих краях уже целых девять лет. Слава Богу, у него был тогда участок земли на кладбище. После обвала, хотя тела так и не были найдены, угледобывающая компания поставила каменный памятник, чтобы хоть символически похоронить их.

— Идемте в контору, там мы сможем поговорить в более конфиденциальной обстановке, — предложил Редмонд, указывая на дверь изящным наманикюренным пальцем.

— Чак, пусть Илейн принесет нам кофе. Мужчины перешли в помещение конторы.

Редмонд сел за резной дубовый стол, Морган взял стул и уселся напротив. То же самое сделали Даусоны. В комнате из мебели было всего несколько предметов: стол, стулья, медная настольная лампа и затейливой формы торшер с красным абажуром. На одной стене висели потертые картинки с видами отеля (вернее, того, как он когда-то выглядел), а рядом планы всевозможных усовершенствований. Они тоже были желтыми и истрепанными. Похоже, у Лоуэлла Мак-Элистера были большие намерения относительно отеля в Кейсервилле.