Золото влюбленных
Шрифт:
— Чудесный человек и достаточно хитрый когда захочет что-то разузнать. Но я не жалуюсь, мисс Мак-Элистер. Я не с кем бы так не желал отобедать, как с вами. — Он опустил глаза на ее грудь под блестящими маковыми листочками. — Ни с кем.
— Позвольте представиться, — вежливо обратился к ней джентльмен справа, и Илейн мысленно поблагодарила за вмешательство.
— Я Джошуа А. Нортон, управляющий Соединенными Штатами и протектор Мексики.
Илейн радостно улыбнулась. Так это был известный Нортон, глава самозваного королевства Сан-Франциско. Она восхищалась этим человеком
— Я так рада познакомиться с вами, Ваше высочество, — сказала она весело. — Я должна была сразу узнать вас. Я ужасно рассеянна, извините.
Управляющий снисходительно улыбнулся.
— Все в порядке, моя дорогая. В полном порядке. Вы недавно в нашем городе, верно?
— О, да. — Илейн уже решила рассказать о себе покороче и не упоминать о карьере певицы Лейни Старр.
— Я родилась в Пенсильвании.
— Так это там золотая шахта? — спросил Нортон.
— Нет, шахта «Золотая Герцогиня» в Колорадо. Я дала денег старому другу, а он разбогател. Теперь мы партнеры.
Нортон заботливо похлопал девушку по руке.
— Правда? Это чудесно, моя дорогая, чудесно. Колорадо — неплохое место. Вы знаете я присвоил ему статус штата. И он оправдывает мое доверие. Я рад, что он в моей юрисдикции.
Илейн поразилась его искренности, его уму. Он объявил себя главой почти двадцать лет назад, и Чейз объяснял ей, как возрастала за это время любовь к нему горожан. И хотя у Нортона не было денег и жил он в комнате шесть-на-десять футов, о нем писали все газеты страны, начиная с «Сан-Франциско Бюллетень» до «Территориал Интерпрайзис» в Вирджинии, где работал Марк Твен.
Черноволосая дама, сидевшая справа от мистера Нортона, почувствовала недостаток внимания.
— Джошуа, объясни мне, пожалуйста, еще раз, почему ты распустил Верховный Суд штата? — Дама жеманно оперлась на руку седеющего мужчины, и ему пришлось извиниться и заговорить с ней.
Илейн отхлебнула глоток «Сансере» из позолоченного бокала и позволила себе взглянуть на Рена. Его голубые глаза смотрели на нее. Нельзя было понять его взгляда, но он не отводил глаз. Илейн с трудом справилась с собой.
Узколицый официант подал первое блюдо: это были крошечные перепелиные яйца. Илейн притворилась, что интересуется едой, но ее уже тошнило, и она не смогла проглотить и кусочка.
— Как тебе понравился наш Верховный правитель? — с наигранной беспечностью обратился к ней Рен.
Илейн слегка улыбнулась, радуясь хриплости его голоса.
— Он показался мне удивительно интересным человеком.
— Его здесь любят все. Снабжают одеждой он посещает в любое время театр и балет, ест где хочет, все, что ему нравится, — и ни за что не платит. Он оригинальный человек.
— Это заметно.
Появилось второе блюдо: суп из жерухи [3] , поданный с шалотом [4] и хересом. И снова Илейн смогла проглотить всего несколько ложек. Она увидела
3
Жеруха — водяной кресс.
4
Шалот — лук.
Рен внезапно замолчал. Когда он вновь обратился к Илейн, его голос был натянутым, а черты лица напряжены.
— Ты хоть представляешь, как мне тяжело, — прошептал он, сцепив зубы, — сидеть здесь рядом с тобой, хотеть тебя и не иметь возможности даже прикоснуться к тебе?
Вокруг смеялись, и эти слова услышала только она. Рен снова разозлился на нее.
Да этот раз ее собственная злость вспыхнула с новой силой.
— Сан-Франциско будет моим домом. Тебе придется привыкнуть к моему присутствию. Я ведь не собираюсь сидеть дома, когда ты с невестой развлекаешься. Теперь я сама по себе. Я могу делать что захочу, когда захочу и где захочу.
— Черт тебя побери, Лейни, — сердито произнес он. — Ты делаешь хуже обоим нам.
— Неужели? — Она подняла голову. — Я этого не заметила. С тобой все в порядке. У тебя милая невеста, ты войдешь в одну из богатейших семей в Калифорнии — не вижу, где у тебя трудности. — Она улыбнулась, наслаждаясь его замешательством.
Рен сжал челюсти. Глаза потемнели и сузились, глубокая морщина исказила лоб. Он схватил ее руку и под кружевной скатертью грубо прижал к своему бедру. Ее глаза испуганно раскрылись, и Илейн с трудом выдохнула, почувствовав ладонью напряженную мужскую плоть.
— Теперь ты понимаешь? — наседал он. Илейн отдернула руку, как ужаленная,
потом посмотрела на сидевших за столом, надеясь, что никто не заметил. Она покраснела. Как он смеет! Ее никогда так не унижали!
— У тебя много денег, Илейн, — продолжал Рен низким прерывающимся голосом. — Сделай любезность для обоих. Найди другое место для жизни — или ты окажешься подо мной так или иначе.
Ее трясло, она отодвинулась от стола. Слезы были готовы брызнуть.
— Кажется, я плохо себя чувствую. Извините меня, джентльмены.
Оба — Рен и Нортон — поднялись, пока она выходила из-за стола.
Рен заметил усмешку на лице Чейза Камерона, когда тот извинялся и уходил из столовой вслед за Илейн.
Рен глубоко вздохнул, надеясь успокоиться. Черт, почему он себя так отвратительно чувствует? Он принес девушке пользу: он сказал ей правду. Между ними существовало непреодолимое влечение, и почему-то ни один из них не мог этому сопротивляться. Если она останется в Сан-Франциско, то будет его любовницей. Он знал это, хотя Илейн была молода и не понимала этого.