Золото Югры
Шрифт:
– Ты, Семен, тоже здесь оставайся, – неожиданно для Сеньки сказал Макар. – Поди, набегался, поди устал.
– Да как же я останусь, Макар Дмитрич? Так нельзя. Не в русский обычай! В обычай – идти до конца, с кем пошел.
– А в русский обычай своего парня бросать? Ведь парень отчаянно плох. А ты же вроде отца ему. Так?
Бывалый Сенька что-то пробормотал, отвернувшись. Даже махнул рукой возле глаз.
– То-то! Ты, Семен, здесь нужен много больше, чем на походе, сообразил? Изота здесь один, мало ли что? Слышал же от бухарского купца, что бухарцы
Сенька повернулся к Макару:
– Никому.
– Вот! А я вам оставлю весь плотницкий инструмент, ружья, порох, свинец. Багинеты оставлю – переделаешь их в ножи, али в пики.
– Да, это конечно… – Бывалый Сенька хотел выразить некую мысль, она ему не давалась.
Макар помог подмыслить:
– Потихоньку срубишь здесь часовенку, станешь молиться. Есть, поди, за кого молиться, за чьи души…
Бывалый Сенька вдруг упал на колени перед Макаром:
– Просветлил ты меня, Макар Дмитрич! Надоумил под конец жизни. Спасибо тебе! И за тебя буду в той часовенке молиться. Помимо тех душ, которых я загубил! Дай Бог тебе здоровья и радости жизни!
На пороге бани замерли Изотов и Хлыст. Не каждый день увидишь, как человек, бравший на топор города от Балкан до Балтики, валяется в ногах у простого боярина.
С бухарским купцом торговались недолго. Сидели вдвоем – Макар и купец Ильбан – и торговались.
Сторговались же так. Макар дает купцу Ильбану пять лалов яркого красного цвета, каждый величиной с кулак младенца. Да пять изумрудов, зеленых, как молодая весенняя трава. Изумруды те – уже величиной с мужской кулак. За это купец отдает ему в полное подчинение пятьдесят татарских конников, с воинскими и съестными припасами на два месяца.
Макар брюхом чуял, что он сильно прогадывает, отдавая бухарцу такие драгоценные камни и в таком количестве. Но деваться некуда. Срочная военная подмога в царском деле ему вот как нужна, и подмога немалая.
– Там, на нашем деле, придется и убивать, – осторожно закончил торговлю Макар.
– По нашему обычаю – убитый моим воином достается моему воину, – быстро сказал Ильбан. – Со всем имуществом.
– Уважаю чужие обычаи, – так же быстро ответил Макар.
Порешили: завтра по раннему утру двигаться на Сургут, где имел торговую факторию купец Ильбан. Ударили по рукам и разошлись.
Изотов с Хлыстом управлялись по будущему хозяйству Бывалого Сеньки да Молодшего Ерошки. Освободили большой лабаз, перетаскали туда все оставшееся у ватажников добро. Бывалый Сенька, получивший в подчинение сорок охотников, велел тем таскать глину, месить ее и формовать кирпичи. Ругался черным матом на неумелых охотников, но те на непонятные слова только смеялись.
Макар пошел посмотреть на хозяйственные хлопоты и нечаянно столкнулся с двумя охотниками, которые рвали друг у друга немецкий багинет. При этом сильно кричали лицо в лицо, видать, ругались.
Макар было шагнул к спорщикам, хотел развести. Его шепотком
– Не лезь!
Макар обошел спорщиков и зашел за баню.
Изотов что-то ковырял в земле под нижним венцом сруба. Сказал только:
– Они как дети малые, Макар Дмитрич. Пусть сами спорят. Не надо им судьей быть. А то потом замучаешься ихние дела решать. Сейчас поспорят, потом подерутся, потом помирятся… Вот, уже пошли драться!
С немалым удивлением Макар увидел, что спорщики сунули багинет под пенек и бок о бок вышли из ворот Изотовской крепостицы.
Старинов осторожно вышел за частокол и затинился в кусты возле ворот. Оба спорщика раскрыли свои кошли, что болтались на поясе, и достали из них куски дерева. Так Макару показалось. Но то были не деревяшки, а толстая древесная кора. Оба надели куски коры на свои злые рожи, и Макар с удивлением убедился, что то были личины, которые и русские надевают в бою. Только русские надевают железные личины – те покрепче.
Подвязав на рожи личины с прорезями для глаз, носа и рта, охотники пошли в разные стороны. Разошлись шагов на сто друг от друга. Сбегаться почнут, что ли? От те и драка!
Охотники почти разом вынули луки и принялись стрелять друг в друга. Одновременно они кричали из-под личин нечто злое. Правда, стрелы летели отчего-то мимо драчунов. И намного мимо, шагов на пять. Как же они при такой меткости белок с деревьев бьют? От же, загадка!
Выпустив по десять стрел, охотники сблизились, сняли личины. Закивали головами. В чью собственность поступал немецкий штык, видать, охотники решили.
Всем бы так драться!
Макар вышел из кустов, подошел к пеньку и вытащил багинет. Маленькие ростом драчуны растерянно и совсем незло смотрели на высоченного бородатого русского. Макар вынул свой засапожный нож и так, с багинетом в одной руке и с ножом в другой, пошел к двум охотникам. Протянул дорогущие в тайге железные предметы спорщикам.
Один мигом схватил багинет, другой со счастливым смехом ухватился за нож. Оба повернулись и убежали вон из крепостицы.
– Ну и как? Крепко дерутся мои охотники? – спросил Изотов, выходя из-за бани.
– Крепче не бывает!
– Вот то-то и оно! Хлыст мне всю шею перепилил: «Дай нам пару сотен твоих охотников»! Я бы дал, а толку с них в вашем убойном деле?
– Да, толку от них нету. Да и слава Богу! Не всем же на этой земле резаться? Ведь не всем?
– Не всем! – подтвердил Изотов. – И слава Богу!
Ночью собрались в доме у Изотова – посидеть перед дорогой. Сидели за столом, собственно, только Изотов и Макар Старинов. Хлыст рубил на дорогу пули из листа свинца особым пробойником. Ему помогал отчего-то помолодевший и повеселевший Бывалый Сенька. Они сидели на полу, у большой русской печи, и под стук пробойника шептались. Бывалый Сенька под вечер прибил к дому Изотова длиннющий шест, на верхушку коего привязал стяг с ликом Спасителя. Стяг теперь внезапно и громко хлопал на ветру, отчего всем в доме становилось уютнее.