Золотое дерево
Шрифт:
— Я продаю ее. Сколько бы я ни выручила за нее, эти деньги будут сейчас как нельзя кстати. Дом Рошей не дает почти никакого дохода, а на развитие производства необходимы большие деньги. Я вновь наладила дела на шелководческой ферме, но мои способности не идут ни в какое сравнение со способностями Эмиля в этой области, поэтому особых успехов я не добилась.
— Значит, ты вернулась для того, чтобы вновь вмешиваться в дела фирмы.
— Я вернулась, чтобы вновь взять все под свой жесткий контроль. Вижу, ты не рад моему возвращению. Почему мой приезд так огорчил тебя?
— А чего ты ожидала? — Анри сердито огляделся в комнате. Ты отперла все ящики, рылась в бумагах, не имея никакого
— В таком случае ты поступил очень неосмотрительно, оставив связку ключей от шкафов и ящиков в моем кабинете.
— Это не твой… — начал было он, но тут же осекся.
— Не мой кабинет? Ты это хотел сказать? Не бойся, я не собираюсь знакомиться с материалами, не касающимися так или иначе дел Дома Рошей, а на просмотр документов, связанных о шелкоткацким производством, мне нет необходимости спрашивать разрешения ни у тебя, ни у кого-нибудь другого.
— Но почему ты села за работу сразу же, как только приехала? — от досады, испытываемой Анри из-за того, что сестра вернулась, он был просто не способен разговаривать с ней спокойно и учтиво. Все его лицо дышало ненавистью и враждебностью к Габриэль. — Мне сказали, что ты приехала около девяти часов вечера. Неужели ты не могла дождаться утра, и тогда бы я тебе сам все показал.
— Меня так долго не было в городе, и за время моего отсутствия произошло много событий. Я не могла терять ни минуты. Боюсь, у меня были все основания начать просмотр деловых бумаг, не дожидаясь тебя…
— Надеюсь, ты довольна тем, что увидела? — спросил он с таким грозным видом, как будто собирался ударить ее в случае, если она хоть что-нибудь возразит ему в ответ.
— Никто не смог бы придраться к этой отчетности, — сказала Габриэль, указывая рукой на кипу просмотренных сю бумаг. — Каждая цифра выверена и тщательно занесена в гроссбух, учтена даже цена новых табуретов для мотальщиц. Сделки с заказчиками зарегистрированы самым подробным образом. Хотя я не удовлетворена результатами работы. Мне казалось, что в Лейпциге мы получили намного больше заказов, чем выполнили. Многие мои ткачи, работающие на дому, остались совершенно без работы или загружены не полностью.
— Я главным образом заботился о том, чтобы наша ткацкая фабрика работала на всю мощность.
— Это само собой разумеется. Ведь иначе я сразу заподозрила бы, что дедо нечисто. Я прекрасно знаю положение дел с заказами и запасами сырья. Но почему ты не известил меня о том, что среди ткачей-надомников появились безработные? Должно быть, некоторые из них еле сводят концы с концами.
— Смею заверить тебя, что Элен позаботилась об этих несчастных.
— Неправда. Если бы кто-нибудь из моих ткачей стал ее подопечным, она непременно известила бы меня об этом. Думаю, ты нарочно не сказал Элен о том, что эти люди брошены тобой на произвол судьбы.
— Что поделаешь, работодатель вынужден иногда быть жестоким. Я размещаю заказы там, где их выполняют наилучшим образом, — кровь отхлынула от лица Анри, он больше не выглядел таким самоуверенным, а на его виске дрожала жилка в нервном тике. — Как долго ты еще собираешься работать сегодня? Я хотел бы прямо сейчас сделать перестановку и снова убрать свой стол и остальную мебель назад в мой старый кабинет. Шкафы могут остаться здесь. В них собраны отчеты о работе за период твоего отсутствия. Секретер, думаю, тоже останется здесь.
Габриэль собрала лежащие перед ней бумаги в одну стопку. Не желая того, он ясно дал понять ей, что порочащих его документов она здесь не найдет.
— Я, пожалуй, пойду спать. А перестановка мебели, полагаю, может подождать и до утра.
— Нет, я велю переставить мебель
Габриэль вышла, а Анри тут же позвал двух слуг, и они приступили к перестановке мебели.
Готовясь ко сну, Габриэль долго сидела перед оправленным в серебро зеркалом, отражавшим мерцающий свет свечи, расчесывала волосы и размышляла об Анри. Конечно, для него было ужасным потрясением увидеть ее вновь в особняке на улице Клемон. Возвращение сестры в Лион означало для Анри полную утрату власти над Домом Рошей. На этот раз он не скрывал своей враждебности по отношению к ней, как будто решил идти до последнего и не останавливаться ни перед чем для того, чтобы устранить ее со своей дороги сразу же, как только для этого представится удобный случай. Габриэль еще ни разу не видела брата в таком состоянии. Его притворство, его наигранное добродушие, любовь к роскоши и солидный респектабельный внешний вид мешали разглядеть в Анри человека, способного на крайние средства в достижении своих целей… Но сегодня вечером он вел себя как человек, идущий ва-банк. От его былой любезности не осталось и следа, как будто он решил любой ценой отстоять свои интересы. Его поведение, граничащее с отчаянием, можно было объяснить только одним — паникой, которая охватила сто, когда он узнал о ее неожиданном приезде. Значит, где-то здесь в доме вес же есть неопровержимые доказательства его вины, участия в различного рода махинациях. И даже если Анри еще и не догадался о том, что сестра подозревает его, сама возможность обнаружения обличительных материалов приводила его в ужас.
Отложив в сторону расческу, Габриэль продолжала размышлять, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. В официальных деловых бумагах, по всей видимости, не было ничего порочащего Анри, иначе он не изъявил бы сразу же готовность оставить их в кабинете сестры. Возможно, какие-то документы находились в его личных апартаментах, но доступ к ним был закрыт для Габриэль, и поэтому Анри мог быть вполне спокоен на их счет. Может быть, в этот момент он как раз занимается их уничтожением, сжигая в камине своей гостиной.
Габриэль овладело беспокойство, она не могла больше вот так сидеть, сложа руки и ничего не предпринимая. Встав из-за туалетного столика и взяв подсвечник с горящей свечой, она вышла в коридор и прошла к массивным, двустворчатым дверям, ведущим в апартаменты Анри и Ивон. Оттуда не доносилось ни звука. Постояв немного, Габриэль двинулась назад. Но она не хотела возвращаться в свою спальную комнату, чувствуя, что все равно не уснет, и потому спустилась по парадной лестнице вниз, в вестибюль. Она соскучилась по своему старому дому и была рада вновь оказаться здесь, среди родных стен. Габриэль направилась в сторону большой гостиной, своей самой любимой комнаты, обитой великолепным, не утратившим своих первоначальных красок шелком с узором из павлинов с яркими распущенными хвостами. Проходя по спящему дому, Габриэль высоко подняла свечу над головой, оглядываясь по сторонам. Воздух был довольно спертым, приторно пахло крепкими женскими духами, аромат которых оставили дамы, приезжавшие на музыкальный вечер Анри и Ивон. Габриэль подошла к окну и открыла его настежь, вдохнув полной грудью прохладный ветерок, с реки, доносивший ночные звуки большого города, Габриэль стояла, глядя на мерцающие уличные фонари Она поняла, что никогда больше не покинет Лион. Здесь она будет ждать возвращения Николя. А когда они вновь встретятся, горечь и боль их разлуки сразу же забудутся, навсегда сотрутся из памяти.