Золотое кольцо Галактики
Шрифт:
А за окном шумит море, облизывая горячий песок, играет непривычная местная музыка, а беззаботные туристы греют бока в лучах местной ласковой звезды. Я поворачиваюсь к окну спиной.
Все более-менее утихает только к вечеру, когда на темно-фиолетовое, почти чернильное небо высыпают крупные, как горох, звезды. Только кто-то очень чувствительный жалуется, что музыка в баре слишком громкая. Малодушно перенаправляю его решать эту проблему непосредственно к менеджеру его отеля.
Кажется, где-то в моем трудовом договоре упоминалось прав на отдых, и даже смешной пункт про график работы. Лисху искренне считал этот
Ночи на Лазурите волшебные, теплые, мягкие, пахнущие солью и фруктами. Я выхожу из скромного номера – компания не тратится на роскошь для работников – в эту сладкую ночь и прикрываю глаза, зарываясь пальцами ног в нагретый за день песок.
Музыка в баре играет где-то далеко, и не мешает, несмотря на вечернюю программу. У меня есть совсем небольшой кусочек этой волшебной ночи, и сейчас я хочу насладиться им, забыв о дневных проблемах. Завтра я снова стану «Миз менеджер, эдемка, к которой можно обратиться по любому вопросу», а сегодня мои ноги ласкает почти черная вода, и мне хорошо.
– Не боитесь, что вас схватит морское чудище и утащит в пучину? – Мое одиночество разбивает знакомый голос, но я на чистом автомате, по профессиональной привычке сначала отвечаю: «Воды близ отелей очищены от опасных существ для спокойствия и безопасности отдыхающих», и только потом недовольно оборачиваюсь.
Темноволосый стюард. Лиам. Ну конечно.
– Неужели ты покинул свой пост у мадам Барб? – спрашиваю, и яда в моем голосе больше, чем мне самой хотелось бы.
– Мадам собиралась кутить до утра, но отключилась после третьего коктейля, – он невозмутим, но в словах все равно мерещится ирония. – Мы отнесли ее в номер и кинули жребий, кому сторожить ее покой.
После минутной паузы он добавляет:
– Не могу сказать, что я играл честно.
– А как же чаевые и прочие преференции? Неужели готов отдать их коллеге?
В темноте, не разбавляемой светом фонарей, не разглядеть выражения его лица. Мужской силуэт, темный на фоне звезд, кажется массивным, угрожающим, и мелькает мысль: а ведь он старше, чем остальные ребята, обычно идущие в стюарды, чтобы подзаработать на обучение. И фигура его, крепкая, жилистая, не оставляющая сомнений в кроющейся в ней силе, но не перекаченная, как у любителей стероидов, приобретена явно не в спортивном зале.
Так выглядели элитные телохранители в той, другой жизни, из которой я бежала когда-то давно. Привыкшие подчиняться, но не прислуживать, всегда настороже, словно хищники в засаде.
Зябко передергиваю плечами, стряхивая наваждение. Ночь уже не кажется такой сказочной, когда в темноте, совсем рядом, стоит дикий зверь, размышляющий, не перекусить ли ему глупой беспомощной дичью. Даже если разум твердит, что все это глупости, и вообще следствие переутомления.
– Часто приходится жульничать?
– Не чаще, чем необходимо, – уходит от ответа стюард, непохожий на стюарда.
– Идите спать, Лиам, – говорю устало, снова переходя на “вы”. – Завтра длинный день.
Очень-очень длинный день.
9
Солнце поднимается все выше над лазурными водами. Отель, жизнь в котором ночью так и кипела, сейчас кажется тихим и сонным. Персонал уже на ногах, а вот мои отпускники, увы,
И если бы опоздавший отказался от поездки… Но он сам позвонил и слезно просил его подождать. Мол, всю жизнь мечтал увидеть заброшенные храмы Лазурита, но накануне не рассчитал сил в баре…
– Не переживайте, – хлопает меня по плечу местный экскурсовод, приписанный к нашему шаттлу. – Каждый раз так. Мы поэтому назначаем сбор на час раньше. Если никто не опоздает, подольше покружим над морем.
– И часто приходится так кружить?
– Ни разу, – он заливисто смеется.
Натянуто улыбаюсь и делаю шаг в сторону, притворяясь, что высматриваю кого-то в толпе. Перенимая расслабленную манеру общения аборигенов, местные работники слишком уж быстро сокращали дистанцию. На родине такое панибратство было не принято, и даже семь лет на достаточно свободном нравом Эдеме не смогли выбить впитанные с малолетства привычки. Единственный раз, когда я сама, по собственной инициативе – читай, дурости, – нарушила правила, закончился не очень хорошо.
Вселенная, надеюсь, тому человеку ничего из-за меня не было.
– Надеюсь, я не сильно всех задержал! – наконец, к месту сбора является последний опоздавший, растрепанный, помятый, с четким засосом на шее, который полураспахнутая рубашка оказалась не в силах скрыть.
Цепляю на лицо профессионально доброжелательное выражение.
– Раз все в сборе, прошу занять свои места!
Обзорные экраны на шаттле развернуты во всю ширь, чтобы туристы смогли насладиться великолепием Лазурита, в этот утренний час настолько яркого, что хочется зажмуриться. Насыщено-синие волны, золотистые песчаные острова в разноцветных пятнах диковинной растительности. Голос экскурсовода журчит и завораживает, втягивая в повествование даже самых утомленных отдыхом туристов. Этот парень не зря водит вип-туры, даром что выглядит, как абориген, только вчера спустившийся с местного аналога пальмы.
– Считается, что культ Отца-океана возник одновременно с зарождением цивилизации у местных высших амфибий…
В глубине, под толщей соленой воды, виднеется огромная тень. Она движется параллельно с шаттлом и становится все больше и больше, пока на поверхности не показывается огромная черная спина, покрытая серыми наростами. По шаттлу проносятся испуганные и восторженные возгласы, да и я сама с трудом ограничиваюсь лишь глубоким вздохом. Местная фауна впечатляет.
– Вам невероятно повезло! – воодушевленно вещает экскурсовод. – Увидеть реликтовых аухеллов – большая удача. В настоящее время на всей планете их осталось не более двух сотен…
«И слава Вселенной!» – мелькает мысль, которую я благоразумно оставляю своим маленьким личным секретом. Дети в восторге, а значит, довольны и их родители, которые заплатили за тур.
Огромный потухший вулкан не вызывает особой реакции, пока экскурсовод не роняет как бы между делом, что если вулкан проснется, то погибнет половина обитателей планеты в первые сутки, и еще почти столько же – в течение вулканической зимы, которая последует за извержением.
Смотрю на огромную черную гору, вокруг которой плещутся лазурные волны, и невольно думаю, насколько страшные вещи скрывает фасад планеты-курорта. Штормы, смывающие с островов все живое, огромные морские чудовища, спящие вулканы, которым лучше бы не просыпаться…