Золотое колечко на границе тьмы (сборник)
Шрифт:
В прошлом году «кинобудка» обветшала, и летом дядя Хвостя сколотил новую – аккуратную, из гладких досок. Он гордился этим сооружением и любил его. Перед учебным годом он покрасил будку в милый своему сердцу военно-полевой цвет – как танк или артиллерийский тягач.
Каждый вечер в семь тридцать ровно дядя Хвостя шел в это заведение, чтобы посидеть вдали от суеты, выкурить самокрутку и отдохнуть после хлопотливого школьного дня. Учителя же ходили туда по мере надобности, без расписания.
Чтобы нахальный ученический народ не совался в это
Для пущей красоты, а также для подтверждения прав педагогического коллектива дядя Хвостя на двери под окошечком вывел белилами аккуратную букву "У". То есть "для учителей".
Мы все были воспитаны в краснознаменное время, на лозунгах социального равенства и борьбы за справедливость. Поэтому столь явное подчеркивание учительских привилегий вызвало в ученической массе глухое недовольство. Кончилось тем, что по сторонам от белого «У» кто-то вывел мелом еще две буквы.
Трехбуквенное слово на зеленой двери первой увидела шумная географичка Эмма Андреевна. И закатила в учительской истерику. Даже в коридоре были слышны ее вопли.
Эмму успокоили и начали следствие. Оно было кратким. Изначально ни у кого не вызывало сомнения, что автором безобразия был второгодник, двоечник и хулиган Кочнев.
И меньше всех сомневался в этом помначхоз дядя Хвостя.
– Он, паразит, попомнит у меня это слово! Я эти буквы его рожей с двери соскребу! И отвечать не буду, я инвалид!
Дядя Хвостя изловил Кочана в школьном коридоре.
– За хвост и на помойку! – И поволок сперва по лестнице, потом через двор. Но не на помойку, а к кинобудке.
Дядю Хвостю и Кочана сопровождала толпа.
Кочан извивался и верещал:
– Пусти, псих! Это не я! Чё всегда я да я! Докажи сперва! Куда тащишь! Не имеешь права!
У дяди Хвости, однако, о правах школьников были свои понятия. Упрощенные.
На полпути к «кинобудке» дядя Хвостя запыхался, остановился, удерживая верткого вопящего второгодника и хулигана. В этот миг Кочан ухитрился крепко вделать ему каблуком под колено.
– Ах ты гнида, в вошебойке недожаренная! – Дядя Хвостя выкрутил Кочану руку, нагнул его и начищенным старшинским сапогом дал ему пинка.
– Сейчас я тебе выпишу по всей ведомости. И отвечать не буду…
Одутловатая щека дяди Хвости сделалась лиловой, а все лицо его излучало сладость долгожданной и справедливой мести. Он медленно отвел ногу для второго пинка.
И в этот миг на помначхоза налетело что-то разноцветное, золотоволосое и растрепанное.
– Как вы смеете! Прекратите! Это советская школа, а не бурса!
Так мы впервые увидели Диночку. Юное существо с разлетевшейся прической, в цветастом, словно клумба, платьице. Лицо существа пылало, лаковая туфелька слетела и застряла
Незнакомка вцепилась в рукав гимнастерки.
– Не смейте! Это ребенок!
Дядя Хвостя от неожиданности ослабил хватку. Ребенок вырвался и умчался к поленнице. Там он яростно завопил.
Дяди Хвостя зашелся новой злостью:
– А ты кто такая?! Фифа напомаженная! Да я тебе… – И даже вскинул руку.
– Не сметь!.. Я учительница!.. Я…
Дядю Хвостю уже тянула назад тетя Тома. «Фифу» загородила от него и успокаивала Зинаида Прохоровна. Кочана держал мускулистый учитель физкультуры (бывший разведчик) Иван Матвеевич, потому что Кочан подобрал кусок кирпича и хотел пустить им в помначхоза (и при этом мог попасть в кого угодно). Кочан изворачивался и орал, что все равно изничтожит этого недобитого власовца, тыловую крысу и ворюгу. Грозил прокурором, который хорошо знаком с его отцом, фотомастером Кочневым, и который дядю Хвостю обязательно посадит. Грозил Гриней, который дядю Хвостю зарежет…
Но ни Кочана, ни осипшего дядю Хвостю мы уже не слушали. Главный наш интерес был теперь к незнакомке. Неужели правда учительница?
Семиклассник Ружецкий, по прозвищу Дыртаньян, подал ей слетевшую туфлю.
– Возьмите, пожалуйста.
– Спасибо, мальчик…
Так появилась в нашей школе Диночка. Почему-то не первого сентября, а на неделю позже (наверное, из-за каких-то неувязок с гороно).
Третьеклассники сразу сделались от нее в восторге. Не всегда слушались, но ходили за ней толпой. Пионерский актив – тоже. Учительницей Диночка работала в первую смену, а вожатой во вторую.
Основное школьное население относилось к Диночке с усмешкой, но беззлобно.
Была Диночка добра, простодушна и порой неумеренно восторженна. Однажды мы в коридоре слышали, как Зинаида спросила ее:
– Ну, Дина Львовна, как ваши третьеклассники?
– Ох, всё замечательно, Зинаида Прохоровна! Жаль только, что нет девочек, они всегда такие милашки!..
Вовчик Лагутин из пятого "А", имевший склонность к ехидному стихотворчеству, тут же пустил в массы частушку:
Мальчики-детки, Кушайте конфетки, Девочки-милашки, Кушайте какашки!За это он был подвергнут приводу в учительскую и воспитательной беседе. Но – в отсутствие Диночки. Завуч не хотела травмировать юную наставницу и вожатую цитированием безнравственного текста. А та на частушку просто не обратила внимания, хотя на переменах ее часто исполняли вслух.
Диночка всем улыбалась, и ей все улыбались. Только дядя Хвостя при виде «фифы» мрачнел и обходил ее стороной…
Нехорошее слово на «кинобудке» он густо закрасил все тем же военно-полевым цветом, а букву «У» заново рисовать не стал. Чтобы никого больше не вводить в искушение…