Золотое колечко на границе тьмы (сборник)
Шрифт:
В дальнем конце двора на поленнице сидят мальчишки. В ряд, как воробьи. Лешка Шалимов (он там самый главный), Вовчик Сазонов, Толька Рыжий, Амирка Рашидов, Витька Пятигарев с соседнего двора, именуемого Большой оградою, и Лешкин одноклассник Валька Сидор.
Они заняты увлекательным делом: из рогаток расшибают аптечные пузырьки, расставленные на нижнем брусе забора. Пузырьки маленькие. Поэтому чаще всего сухие глиняные шарики бесполезно стукают о доски. Но иногда раздается стеклянные звон
Я подхожу, независимо помахивая пластинкой. На меня обращают внимание. В том числе и Толька.
– Во разнарядился! – восклицает мой вечный неприятель. – Будто в сметану обмакнутый.
– Заткнись, Рыжий, – Лешка делает вид, что хочет дать ему по загривку. – У них праздник, гости пришли.
Я, благодарно сопя, сажусь рядом с Лешкой – в белых штанах на пыльную сосновую кору. Наплевать. Лешка смотрит проницательно. Вполголоса говорит:
– Чё ревел-то?
Иногда, чтобы избавиться от насмешек, честность – самое хорошее средство.
– Пластинку раскокал. Вот эту. Думал, попадет.
– Попало?
– Не-а… Успел зареветь раньше.
Все смеются. Не обидно, с пониманием.
– А пластинку-то на фиг приволок? – подозрительно спрашивает Толька. Я говорю не ему, а всем:
– А вот сейчас расшибем ее из рогаток. До конца.
Идея всем нравится. Меланхоличный Сидор лениво предлагает:
– Спорим, что в дырку попаду. Дробиной.
– Хитрый какой! – возмущается Амирка. – Промахнешься и разобьешь, а другим ничего не останется!
С Амиркой все согласны. Конечно, Валька Сидор стрелок известный, но ведь и в пузырек попадает не всегда, а в такое отверстие тем более…
Я вспоминаю, как был с отчимом на стрелковом стенде, где охотники-спортсмены лупили из ружей по летающим тарелочкам-мишеням.
– Давайте на лету! Кто-нибудь все равно попадет! Один бросает, а все – пли!
– Молодец, Славка! – Лешка хлопает меня по плечу, и я чуть не роняю пластинку.
– А кто бросать-то будет? – говорит Амирка, недовольно блестя черными глазами-щелками. – Я не буду. А то чуть что – сразу я.
– Кто принес, тот пусть и кидает, – заявляет ехидный Толька.
– Шиш! Я принес, да я еще и кидать должен?
– У тебя все равно рогатки нет!
Вообще-то рогатка у меня есть. Но она в кармане других, непарадных штанов. Бежать за ней неохота.
– Давайте считаться! А кто будет бросальщик, даст мне свою рогатку!
Справедливость моего решения всем по душе. Даже Рыжий не спорит.
Мы встаем в кружок. Амирка по очереди тыкает нас пальцем в грудь:
Ироплан, ироплан,
Посади меня в карман!
А в кармане пусто —
Выросла капуста!
"Капуста" выпадает
– Не тяни только изо всех сил, а то порвешь.
Рогатка у него хорошая, большая, с резиной от противогазной маски.
– Не порву, не вздрагивай, – говорю я солидно. Вкладываю шарик в замшевую "кожанку". Расставляю ноги. Другие ребята тоже наготове. Витька отходит.
Он бросает пластинку хорошо – она ровно идет вверх. Замирает на миг в высшей точке полета. И тогда щелкают рогатки. И черный диск разлетается на куски! Но моя «пуля» – я видел это отлично – мелькнула аж в метре от пластинки.
– Ура-а! – вопят стрелки и пляшут в лебеде. – Я попал!
– Я тоже попал!
Мудрый Лешка оглядывает каждого. Усмехается:
– Все попали. Чего тут не попасть-то, в такую сковороду.
Ну, все так все. Значит, и я тоже. Может, мне просто показалось, что промазал. Или это был не мой шарик?..
– Вон в него бы попасть, – меланхолично говорит Валька Сидор. – Только никто не дострелит.
Лишь сейчас мы замечаем, что высоко над нами стоит в небе воздушный змей. Он кажется маленьким. Белый прямоугольник с полосками крест-накрест и длинным хвостом. Прямоугольник неподвижен, а хвост чуть вздрагивает.
Если присмотреться, можно разглядеть и светлую нить – она тянется куда-то к заборам и крышам соседнего квартала.
– А зачем в него попадать-то! – слегка испуганно говорит Вовчик Сазонов. – Это кто-то из наших запустил. Наверно, Сережа Палкин. Или Вовка Амосов.
– А если и не наши, – замечает Лешка Шалимов. – Кому мешает-то? Пусть летает, от него всем хорошо.
От этого белого «конвертика» в голубой высоте и правда всем нам хорошо. Будто мы и сами вот-вот взлетим. Раскинем руки – и вверх!
Змей вдруг вздрагивает и косо идет в сторону! Что такое? Неужели упадет? Мы замираем.
Но хозяин змея не дремлет. Быстро потянул нитку, выровнял полет. Мы вздыхаем с облегчением. И смотрим, запрокинув головы. Хорошо, что змей не упал! А то у меня даже сердце заколотилось!
Чтобы унять сердечные перебои, я начинаю неумело насвистывать сквозь выпавший зуб:
Танцуй танго,
Мне так легко…
Мне и правда легко среди этого лета, среди друзей-приятелей, под синевой с белым змеем. И все еще впереди. Многие радости и горести, детство, студенческие годы, первые рассказы, первая книжка, паруса, дороги… И Гавана, где оркестр сейчас тоже играет танго, а русская девушка и гаванский мальчуган, смеясь и дурачась, танцуют у самого края синей воды…