Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Они улеглись на вытертый ковёр, она положила между ними датакомм и запустила на нём голографическую доску для скрэббл. Ей выпало «Е», тогда как Дону «И», поэтому она начала первой.
Иногда во время игры в скрэббл игрок понимает, что у него есть некоторые из букв, нужных для выкладывания хорошего слова, и он сдвигает их в сторону в надежде, что недостающие ему достанутся в следующих ходах. Дон быстро получил «Х» и «Б», которые стоят соответственно три и пять очков. Он пропустил несколько возможностей сыграть ими, но в конце концов сумел собрать почти всё, что было нужно, хотя
НЕБОВ_РХ
– Джокер [150] означает «Е», – сказал Дон, в ответ на её непонимающее лицо. – Небоверх.
Она сморщила нос.
– Э-э… я не думаю, что оно есть в словаре.
Он кивнул.
– Я знаю. Я просто хотел, чтобы… ну, ты понимаешь, просто хотел… – Он замолчал и начал сначала. – До конца моей жизни, каждый раз, как я услышу это слово, я буду думать о тебе. – Он помолчал. – Не доктора «Реювенекс», и не процедуры роллбэка, а именно ты заставила меня снова почувствовать себя молодым, почувствовать, что я живу.
150
В скрэббле пустая фишка, которая может означать любую букву.
Она улыбнулась своей лучистой улыбкой.
– Я правда тебя люблю, – сказала она. – Всем сердцем.
Он ответил, вложив в слова всю глубину своих чувств.
– И я тоже тебя люблю, Ленора. – Он смотрел в её прекрасное лицо, с веснушками, зелёными глазами, рыжими волосами, словно выжигая их в памяти. – И, – добавил он, чувствуя, что это абсолютная правда, – всегда буду любить.
Она снова улыбнулась.
– Но, – продолжил он, – я… мне так жаль, любимая, но… – Он сглотнул и заставил себя встретиться с ней взглядом. – Но сегодня мы с тобой видимся в последний раз.
Глаза Леноры широко распахнулись.
– Что?
– Прости.
– Но почему?
Дон упёрся взглядом в потёртый ковёр.
– Я настолько взрослый, насколько вообще возможно для человеческого существа, и пришло время повести себя по-взрослому.
– Но Дон…
– У меня есть обязательства перед Сарой. Я нужен ей.
Леннора начала тихо плакать.
– Мне ты нужен тоже.
– Я знаю, – сказал Дон едва слышно. – Но я должен это сделать.
Её голос надломился.
– О Дон, пожалуйста, нет…
– Я не могу дать тебе всё, что тебе необходимо, всё, чего ты заслуживаешь. У меня… прежние обязательства имеют преимущество.
– Но нам было так хорошо вместе…
– Да, было. Я это знаю – и потому мне так трудно это делать. Хотел бы я, чтобы был другой способ. Но другого нет. – Он проглотил подступивший к горлу комок. – Звёзды сложились против нас.
Дон медленно и печально шакал к станции метро, натыкаясь на прохожих, включая одного робота, на
Ему не хотелось делать пересадку – что было необходимо, если бы он выбрал кратчайший маршрут – и поэтому он решил сесть на поезд, идущий на юг. Он сначала спустится по одной стороне большого U, а потом проедет почти всю длину второй стороны.
Он ждал прибытия поезда. Когда поезд пришёл, возникла мешанина пассажиров, пытающихся войти в то время, как другие всё ещё выходили. Дон вспомнил, как это было во времена его молодости: те, кто хотел войти, стояли по бокам от двери вагона и терпеливо ждали, пока выйдут все, кто собирался выходить. Где-то по пути к сегодняшнему дню эта малая толика цивилизованности – наряду с другими мелочами, благодаря которым Торонто когда-то заслуженно носил прозвище «Город Добрый» – потерялась вопреки призывам громкоговорителя проявлять взаимное уважение.
Народу было много, но ему удалось найти свободного место. Он уселся, ни на секунду не задумавшись. Он привык, что ему уступают место; какие-то крохи вежливости, надо полагать, ещё уцелели. Но тут ему пришло в голову, что хотя ему и правда с сегодняшнего дня восемьдесят восемь, в поезде были люди, которые выглядели на столько лет, и которым на самом деле необходимо было присесть. Он вскочил и жестом предложил одетой в сари пожилой женщине занять его место, за что бы награждён очень благодарной улыбкой.
Так получилось, что он сел в первый вагон. На Юнион вышло очень много народу, так что Дон пробрался к переднему окну, рядом с кабиной машиниста с роботом внутри. Некоторые участки туннелей были цилиндрическими и освещались светящимися кольцами, установленными через равные интервалы. Эффект напоминал ему старый телесериал «Туннель времени», сериал, который он любил не меньше «Робинзонов космоса» за его стильное оформление, в то же время морщась от тупизны его сценариев.
В конце концов, нельзя вернуться в прошлое.
Сделанного не воротишь.
Прошлое не изменить.
Ты можешь лишь изо всех сил стараться встретить будущее с высоко поднятой головой.
Поезд, грохоча, нёсся сквозь темноту, везя его домой.
Дон вошёл в прихожую и помедлил, глядя на плитку, на место, где однажды лежала упавшая Сара и дожидалась его возвращения. Он преодолел все шесть ступенек одним прыжком и ворвался в гостиную.
Сара стояла возле камина, глядя то ли на голографии внуков, то ли на свою награду из Аресибо; со спины невозможно было определить.
Она повернулась, улыбнулась и двинулась к нему. Дон автоматически расставил руки, и она шагнула в его обьятия. Он легко прижал её к себе, опасаять поломать кости. Её руки на его шее казались веточками, которые шевелит дуновение ветра.
– И снова с днём рождения, – сказала она.
Он посмотрел мимо неё на висящий нед каминной доской телевизор, где 17:59 как раз сменилось на 18:00. Когда они выпустили друг друга, она пошла в сторону кухни. Вместо того, чтобы обогнать её, Дон пошёл следом, делая один шаг на два её шага.