Золотое сечение (сборник)
Шрифт:
О жуках и велосипеде
Однажды ехали два жука на велосипеде. Один педали крутил, другой руль куда надо поворачивал.
Вдруг села на сиденье велосипеда красавица бабочка. Настоящая принцесса.
— Господа жуки, — спросила она, — кто из вас главный?
Жуки задумались. Один перестал педали крутить. Другой руль куда надо поворачивать. И упал велосипед в грязь.
О жизни и времени
С утра у блохи было плохое настроение. Она опять столкнулась с этим высокомерным существом по имени — Время. Дело в том, что оно шло и лизало все подряд своим длинным шершавым
И вот однажды блоха ухитрилась и ухватила Время за руку.
— А ну, стой! — крикнула она.
— Что тебе, мерзкая букашка? — высокомерно спросило Время.
— Неужели ты не можешь остановиться?
— Нет, — сказало Время, стряхнув блоху с руки, — если я остановлюсь, остановится Жизнь!
— Что же такое жизнь? — крикнула блоха, глядя вслед уходящему Времени.
— Это моя сестра, — отозвалось Время, — я разрушаю, Жизнь восстанавливает. Без нас Вселенная давно бы потеряла равновесие и разрушилась, превратившись в пыль!
О крошке хлеба
Маленькая крошка хлеба однажды упала со стола и попала в узкую щель на полу. Кого там только не было. О, это было изысканное общество! Самое большое место занимала вечно сырая грязь со скверным характером. В центре лежал кусочек пластмассовой расчески, у края место занимала позеленевшая копеечная монетка и два человеческих волоса. Все они даже не посчитали нужным познакомиться с иностранкой свалившейся им на головы.
Отвергнутая обществом крошка затосковала по своей маме, большой, теплой буханке. Иногда плакала по ночам, отчего завелась у нее болезнь под названием — плесень. Переболев плесенью, крошка похудела и зачерствела, вследствие чего приобрела дурной характер… Вот тут изысканное общество наконец-то обратило на нее внимание. Она стала для них интересна.
— Странно устроена жизнь, — думала крошка, — для того, чтобы стать интересной для общества, необходимо переболеть какой-либо непонятной болезнью и приобрести дурной характер! Это очень странно! Не правда ли?
О доверчивости
Однажды ураган вырвал из земли огромное дерево и понес его по небу.
— Смотрите, как хорошо умеет летать это дерево! — крикнул ребенок.
Дерево подумало, что умеет летать на самом деле и, взмахнув ветками полетело дальше.
О Вселенной
Во Вселенной что-то не заладилось. Галактики срывались с мест и вместе с планетами летели в тартарары. Планеты, теряя привычные орбиты, носились по пространству Вселенной, сталкиваясь между собой.
Кто-то громко топая подбежал к ней и позвал по имени. Упавшая Вселенная никак не реагировала на это. Ее подняли и отнесли туда, где покоятся все упавшие Вселенные.
— Вот и она ушла от нас, — сказал чей-то голос, — а помнишь какими прекрасными планетами мы были, потом галактиками, в конце концов стали Вселенными. Как быстро проходит жизнь!
— Клянемся же, что не забудем ее никогда! — отозвался другой голос.
— Никогда не говорите, никогда! — усмехнулось Время, проходившее мимо. — Все эти Вселенные, что покоятся здесь, когда-то также клялись самыми страшными клятвами и говорили: «никогда!». А теперь лежат в этой никому не нужной груде вселенских обломков! И это довольно грустно! Не так ли?
О порочном круге подозрений
Однажды хозяин стал подозревать свою любимую собаку в том, что именно она стащила колбасу, оставленную на столе. Собака же подозревала кота. Кот подозревал в этом крысу. Крыса подозревала мышку. Мышка подозревала двух тараканов, которые совершали ночные набеги на съестные припасы хозяина. Только тараканы никого не подозревали. Они знали, что сделал это маленький сын хозяина. Но сын был вне подозрений, а тараканы не знали такого количества иностранных языков, с помощью которых могли бы рассказать истинную правду хозяину, собаке, коту, крысе и мышке, чтобы разорвать наконец порочный круг подозрений.
О кресле
Старое кресло купили у соседей по самой низкой цене и поставили в гостиной. Это было старое, но очень удобное кресло, в котором приятно посидеть в минуты отдыха. Кресло довольно скоро привыкло к своим новым хозяевам и мгновенно узнавало их по запаху.
— Ба! — восклицало оно, обнюхивая широкий человеческий зад, надвигающийся на него. — Да это же Иван Иванович! Мой новый хозяин, садится в меня!
— А это несомненно Мария Петровна! — ужасалось кресло, внутренне сжимаясь от нехороших предчувствий. И в самом деле. Нечто еще более широкое и неимоверно тяжелое припечатывало его к полу. Кресло скрипело, кряхтело, но не жаловалось. Кому оно могло пожаловаться, если родилось креслом? У любого кресла, как говорится, прав нет, одни обязанности!
И вдруг… В жизни довольно часто появляется это «вдруг»…
Иван Иванович куда исчез. Вскоре куда исчезла и Мария Петровна. А кресло отнесли на помойку. Где его увидел некто и опустил к себе в подвал. Надо сказать, что ни разу в жизни, ни один человек еще не сел в кресло лицом вперед. Так было и на этот раз. Кресло не запомнило лица нового хозяина. От человека, приютившего его в подвале пахло чем-то резким и неприятным. Но кресло терпело.
— Терпение и труд все перетрут, — твердило оно себе. И эта глуповатая фраза, как ни странно, помогала ему жить в сыром подвале, под тяжестью дурно пахнущего тела.
Но однажды.
— Кра-а-ак!
Кресло, спящее спокойным, глубоким сном, развалилось. Некто, оказавшись на полу, разозлился, вскочил на ноги и пнул ногой бесчувственные обломки. Но они, к счастью, уже ничего не видели и не слышали.
О покаянии
— Волки! — воскликнул проповедник. — Не пора ли вам подумать о спасении души и устроить час покаяния!
— Мы согласны, святой отец, если наша волчья дума примет закон о покаянии! — крикнул самый умный.