Золотой цверг

Проскурин Вадим Геннадьевич

В этот момент до Якадзуно дошло, и он мысленно вознес молитву духам предков. Это не крокодилы, это ящеры! Аборигены Деметры, заинтересовавшиеся непонятной иллюминацией в человеческом поселении, приблизились к месту взрыва и приняли радиосигнал от терпящего бедствие автомобиля.

Теперь у Якадзуно с Анатолием появился шанс на спасение, и это было самое настоящее чудо.

Гена легонько подтолкнул Якадзуно, направляя его в лодку. Ящеры, сидевшие в лодке, прочирикали ему что-то шипящее, Гена издал в ответ

аналогичные звуки и снова скрылся в тумане. Якадзуно сел прямо на дно лодки и стал ждать, что будет дальше.

Из тумана донесся взволнованный голос Гены. Ящеры, остававшиеся в лодке, заволновались, один из них перепрыгнул через борт и исчез из поля зрения. Якадзуно отметил, что хвост у него гораздо короче и тоньше, чем у земных крокодилов.

– Эй! – крикнул Якадзуно. – Там мой товарищ!

– Ранен? – спросил из тумана невидимый Гена.

– Да, у него сломан позвоночник.

– Не жить, – констатировал Гена, – оставить здесь.

– Нет! – заорал Якадзуно. – Его нельзя оставлять, наши врачи умеют излечивать такие раны!

– В Олимпе война, – возразил Гена, все еще невидимый. – Не жить.

– Он офицер десанта! Он прошел боевую трансформацию, он может выжить. Он наверняка выживет!

Гена замолчал на секунду, а затем разразился целой тирадой на своем родном языке. Ящер, остававшийся в лодке, вскочил с места, как ужаленный, и бросился вслед за товарищами. Голоса затихли и через минуту ящеры вновь появились из тумана, они бережно несли тело Анатолия.

– Осторожнее! – крикнул Якадзуно. – Его нельзя так переносить, под него надо подложить твердую доску или какую-нибудь пластину…

– Спокойно, лозшу, – сказал Гена, – твой сэшвуэ будет жить. Есть легенды о тех, кто он. Что его имя?

– Анатолий Ратников.

– Что его улухцо?

– Чего?

Гена задумчиво подвигал нижней челюстью.

Строение гортани яшеров Деметры сильно отличается от человеческого, в связи с этим транскрипция слов языка ухуфласес более чем приблизительна Глоссарий языка ухуфласес приведен в конце книги

– Улухцо, – заявил он. – Фувуху. Кеволе. Есозосухэ.

– Возраст? – предположил Якадзуно.

– Нет! – Гена отрицательно мотнул головой, совсем как человек. – Что он есть? Что он имеет?

– Не знаю, – растерялся Якадзуно. – Вы имеете в виду, сколько у него денег?

– Рех! – резко выкрикнул Гена. – Ивхеса овуэ. Деньги ничто для еслов, улухцо есть все.

– Вы имеете в виду, кому он служит? Гена огорченно сморщился.

– Нет, довуфенло довуфенлов не есть улухцо для еслов, – Гена оскалил зубы в жутковатой гримасе, Якадзуно не сразу понял, что он просто улыбается своей непонятной шутке. – Кому он служит?

– Он работает в компании “Истерн Дивайд”, он курьер высшей категории.

– Фувущпал есозаш, – пояснил Гена своим товарищам, те глубокомысленно хмыкнули,

и их взгляды, направленные на лежащего Анатолия, приобрели почтительное выражение.

Что-то долго мы здесь разговариваем, подумал Якадзуно, и тут же вспомнил самое главное.

– Нам надо убираться отсюда, – быстро сказал он, – этот дождь может быть радиоактивным.

– Чего? – переспросил Гена.

– Радиоактивным. Ядовитым.

– Весейхэл есижэ, – перевел Гена, и все три ящера с сомнением уставились наверх.

– Радиация не имеет цвета и запаха, – продолжал говорить Якадзуно, – ее невозможно почувствовать, ты узнаешь о том, что получил дозу, только когда заболеешь.

– Овес хшаселуэ суфажв! Фоловлуз аккумулятор ф ахсл ма-шинэ и феволевен! – высказался Гена, и два других ящера направились в туман.

– У нас нет времени! – продолжал настаивать Якадзуно. – Лишняя минута, проведенная здесь, может стоить жизни.

– Только Езойлава Овуэ знает, что есть жизнь, – заявил Гена. – Мы здесь час, еще пять минут не значат. От этого яда есть защита?

Якадзуно начал лихорадочно вспоминать то, чему его учили в школе на занятиях по гражданской обороне.

– Есть противоядие, – сказал он, – оно не очень хорошо помогает, но это лучше, чем ничего.

– Ты его имеешь? – поинтересовался Гена.

– Нет.

– Плохо. Какая еще защита?

– Плотная одежда, специальная маска на лицо… под таким дождем все равно бессмысленно. Еще помогает тяжелая броня, но ее нужно надевать до взрыва, а не после.

– Тогда дадим нашу судьбу Езойлесол Овузуй и не будем думать. Сейчас мои лосшуэ снимут аккумулятор и мы пойдем в езузера.

– Куда пойдем?

– В езузера. Город, но меньше.

– Но нам надо в Олимп! Анатолию нужно срочно оказать помощь!

– Ему поможет Езойлава Овуэ. Помни, я помог твоему друсрелох, и теперь, пока он не силен, ты в моей власти.

– С каких это… – Якадзуно вовремя прикусил язык. – Я имею в виду, это у вас законы такие?

– Да, – важно кивнул Гена, – это закон. Он снова закричал на своем языке, из тумана донеслись сдавленные оправдания. У Гениных лосшуэ что-то не получалось.

– Как тебя зовут? – спросил Якадзуно.

– Ты можешь называть меня Друсрелосо, – ответил Гена.

– А меня зовут Якадзуно, Якадзуно Мусусимару. Друсрелосо состроил озадаченную гримасу и сказал:

– Я назову тебя Шемсезшефлалк Фохев. Это легче сказать.

5

Баскервиль-холл встретил Рамиреса прохладным дуновением свежего ветерка и это показалось ему божьим знаком. Климат здесь был гораздо лучше, дождя не было, влажная духота ощущалась не так мучительно, как в Олимпе, даже деметрианские лягушки не издавали здесь свое чудовищное мяуканье.