Золотой капкан

Рыбин Владимир Алексеевич

Хопер молчал, не зная, что и сказать. Такой фарт подворачивается раз в жизни, как не согласиться!

– Я думаю, следует сказать и о том, что будет, если ты попытаешься слинять с золотом, - все тем же ласковым доверительным тоном продолжал Дубов.
– Я спущу всех собак, понял? И тогда ты, беглый, будешь мне не только не нужен, а и опасен. Говорить дальше?

– Кончай, начальник, пену гнать. Если падлу во мне видишь, чего позвал? Давай тогда разойдемся по-хорошему.

– Это я так, для ясности. Сегодня и уходи. Пойдешь по дороге на новый вахтовый участок. Километрах в трех

найдешь носилки и кучу проволоки, брошенные Красавчиком и Мухомором. С собой в тайгу они это не потащат. Оттуда держи прямо на юг. Гляди внимательней, я думаю, быстро выследишь эту парочку, поскольку они идут туда же. Так и дуй за ними, пока не возьмут золото.

– Дай мне карту.

– Она тебе ни к чему. А вот компас дам.

Он вынул из стола белый кругляшок ученического компаса, положил на стол.

– Как пользоваться, умеешь?

– А чего, - самоуверенно заявил Хопер, хотя никогда раньше не имел дела с компасом.
– Стрелка дорогу покажет.

– Стрелка показывает не дорогу, а север-юг. Вот этот конец всегда повернут на север. Тебе, стало быть, в другую сторону. Усек?

– Ладно, начальник, разберусь.

– Тогда давай.

Дубов вылил остатки водки в стаканы, протянул свой через стол чокнуться и залпом выпил.

Всю дорогу, пока шел к своему бараку, Хопер то лыбился, то хмурился. Надо же, такую глупость сморозить: разойдемся по-хорошему. По-хорошему-то уж не получится. После всего, что сказал, начальник не оставит его. Хоть пиши на Дуба исповедь, хоть не пиши, все равно ты - покойник. Один выход идти в тайгу и добыть это золото. Правда, и потом Дуб может сыграть в другую сторону. Зачем ему отдавать половину золота да еще вешать на себя заботу о заключенном Хрюкине? Не проще ли избавиться от него, слишком много знающего?

Он даже остановился и оглянулся, так огорошила эта мысль. Но, поразмыслив, решил, что время есть и он что-нибудь придумает. Можно, например, не все разом выкладывать Дубу, а спрятать часть золотишка и отдать потом, в обмен на свободу...

Давно столько дум сразу не наваливалось на Хопра. Может, с того самого времени, когда разбирался со своей кличкой. В воровской малине кликуха не последнее дело. А у него что было? С малых лет дразнили Хрюком, поскольку такая у него не дворянская фамилия, - и он дрался. Потом обозвали Хряком, и он снова дрался. Даже кто-то Харей окрестил. С таким клеймом в авторитеты не выйти, как ни рвись. И тогда он понял, что должен сам о себе позаботиться. Однажды услышал по телику звучное словцо "Хопер" и решил: то, что надо. Недешево ему это обошлось. Один стишок чего стоил: "Кто у бабы баксы спер?
– Хрюкин - вылитый Хопер". Вернее, не сам стишок, а то, что стихоплет повторял его весь вечер, пока компания гуляла за его, Хрюкина, деньги. Однако, прилепилось.

С подельником он порешил сразу: Рыжий. Этот при слове "рыжевье", то есть "золото", балдеет. И терпелив, и хитер, что змей.

Рыжий ошивался в столовой - тоже сачковал от работы, - это Хопер знал. Он спрятал вещмешок со жратвой за поленницу, что была возле кухни, заглянул в столовую, увидев Рыжего, поманил его пальцем. Тот подошел, удивленно уставился на Хопра.

– Что, кум мучает?

– Почему?

–

Ты не в себе как.

– Заметно?

– Спрашиваешь.

– Пойдем.

Они вышли из столовой, обогнули сруб и сели на дрова, закурили.

– Если бы тебе пообещали полный карман рыжевья, свалил бы отсюда? спросил Хопер.

– Гы-ы!
– залыбился Рыжий.

– Пойдешь со мной?

– За рыжевьем? Пойду.

– Тогда слушай сюда.

Он наклонился к нему и начал рассказывать о Красавчике, который, думали, показуху лепил, а на самом деле говорил правду, и теперь свалил вместе с Мухомором, знающим тайгу.

– Два пуда Красавчик припрятал. Если подловить их, когда найдут золотишко... Доходит?

– А где их искать?
– оживился Рыжий.
– Тайга во-он какая.

– Я знаю где.

– Когда пойдем?

– Прямо сейчас...
– Хопер встал, обошел поленницу, заглянул за нее. Сидор видишь?

– Чей это?
– изумился Рыжий.

– Наш. Жратва на первое время. Дуй в барак, возьми что надо. Телогрейку не забудь.

– Жарко же.

Хопер зло уставился на него.

– Ты чего, на курорте? Тайга лопухов не любит...

Из-за сруба высунулась знакомая рожа, затем и весь он вышел, длинный, согнутый, с виноватой улыбкой, - мешковина, а не блатарь.

Хопер побелел.

– Паря? Подслушивал, гад?!

– Возьми меня, а?
– заканючил Паря.

– Пош-шел!..
– взвился Рыжий.

– Я бывал в тайге. На охоту ходили...

– Ладно, - согласился Хопер, вспомнив слова Дуба о двух подельниках.

– Рыжевье с тобой дуванить не будем, самим мало!
– заорал Рыжий.

– Глохни!
– зашипел на него Хопер.
– Там всем хватит.

Он оглянулся, подошел, посмотрел за угол: нет ли еще кого подслушивающего. От барака топали в столовую два ложкомойника, но они были далеко, слышать ничего не могли.

– Берите этот сидор и сваливайте. Выйдете на дорогу, что ведет к новой вахте, и по ней шагайте три километра. Там будет куча проволоки. Возле нее ждите меня.

– А ты?

– У меня дело есть.
– Заулыбался и не утерпел, сказал: - Попробую ружьишком разжиться...

* * *

Рассвет был долог и холоден. В низине лежал туман, густой, как молоко. Кусты обвисли, отяжелев от росы, и ветки пихты были так мокры, словно ночь пролежали под дождем.

Проснувшись, Красюк увидел Сизова возле костра. Он отряхивал сучья и подкладывал их в костер. Наблюдая за ним, Красюк вспоминал ночное свое приключение: сон это или все было на самом деле? Наконец спросил:

– Чего это было ночью-то?

– Енотовидная собака, - ответил Сизов и кивнул куда-то в сторону.

Приподнявшись, Красюк увидел сначала след на примятой мокрой траве, затем разглядел возле костра серый комок убитого животного длиной с руку, с острой мордой и короткими лапами.

– Ловок, ничего не скажешь. И как ты ее углядел в темноте? восхищенно сказал Сизов.
– Не деликатес, ну да с голодухи сойдет.

– Я?
– удивился Красюк.

– А кто же? Понимаю, сама подошла. Ну да и ты не промахнулся, молодец. Ее ведь искал ночью-то?