Золотой крест
Шрифт:
Размечтавшись о родных местах, о доме, о семье, летчик не заметил, как задремал. Пахучее волглое сено, точно мягкая постель, согрело его. Приятная истома растеклась по телу.
Но тут в коридоре послышался басистый мужской голос. Кузнецов подставил ухо к стене. Пришелец по-немецки рассказывал хозяину о каком-то ночном налете на штаб железнодорожного батальона, расквартированного на окраине города.
«Наверное, провокатор, — подумал Александр. — Выследил меня и теперь хочет обмануть поляка. Ни о каком железнодорожном
Хозяин провел человека в дом. Дальнейшего разговора Кузнецов не услышал.
Что же делать? Уйти на другую квартиру? Но ее поблизости нет. К тому же теперь полицейские останавливают каждого встречного. Хоть бы скорее настала ночь.
А пришедший в это время таинственно сообщил хозяину:
— Радио объявило, что в Лодзи скрывается русский летчик Александр Кузнецов. Он сегодня убил немецкого полицейского. Тому, кто поймает партизана, будет выдана награда — десять тысяч марок. В городе подняты на ноги все сыщики. Начались повальные обыски. Я прошу вас укрыть меня до вечера.
— Тогда жди здесь, — приказал хозяин и вышел во двор. — Я все сделаю в один момент.
Через десять минут он возвратился и объяснил:
— Вшистко готово. Ходьте за мной.
Хозяин провел беглеца к овечьей хлевушке, врытой в землю.
Держа в руке горящую свечу, пальцем указал на узкий ступенчатый спуск, притулившийся около высокой поленницы дров.
— Там никакой фашист не найдет, — напутствовал хозяин. — Вход я забросаю дровами. Спуститесь — не пугайтесь: вы встретите надежного товарища...
Кряжистый, крупный человек в темноте нащупал отсыревшую деревянную дверку, ладонью толкнул ее во внутрь и грузно ввалился в хлевушку. Под бревенчатым потолком светила-лампа «летучая мышь». Человек осмотрелся и, заметив на скамейке курчавого парня, басисто поздоровался:
— Мир дому сему.
— День добрый, друже, — последовал ответ на польском языке.
— Лейтенант Кузнецов? — изумился незнакомец, узнав советского летчика и подавая ему руку.
Александр встал, поздоровался, глянул в крупное лицо плечистого богатыря, на его кустистый вихор, осторожно спросил:
— А вы кто будете?
— Стопроцентный беглец, как и вы. Иван Кузьмин — сын собственных родителей, уралец.
— А из каких мест?
— Из самой сердцевины.
— Как вы узнали меня? — продолжал спрашивать Кузнецов.
— Я видел листовки с вашим портретом.
Здесь, в сырой, заплесневелой хлевушке, парень с Урала Иван Кузьмин рассказал Александру Кузнецову, как попал в Лодзь.
— Человек я самый настоящий, советский. Таким хочу остаться и теперь, когда оказался в чужих местах, когда смерть грозит на каждом шагу.
— Запевка, парень, правильная, — перебил рассказ летчик. — Но как ты оказался здесь?
— Путь мой начался далеко. Из Сибири. Хотя сам я стопроцентный уралец.
Отслужив положенный срок в сибирском танковом полку, сержант
В молодости на все хватает времени. И Иван Кузьмин, работая на заводе, поступил в восьмой класс вечерней средней школы, а по выходным дням посещал секцию штангистов и на первых же состязаниях тяжелоатлетов завоевал звание заводского чемпиона.
В школе взрослых Иван повстречал крановщицу Марину Гурьянову, известную танцовщицу коллектива художественной самодеятельности, гибкую, как молодая лоза, с толстой черной косой до пояса, черноглазую, отчаянную и острую на язык. Ивану она понравилась с первого занятия, когда добровольно вызвалась определить члены предложения и части речи в нем.
Изрядно забывший грамматику русского языка, Иван Кузьмин во время перемены подошел к Марине.
— Разрешите к вам обратиться?
— Разрешаю, если разговор пойдет о деле, — ответила девушка.
— Вы сможете научить меня правильно разбирать предложения?
— Это будет зависеть от вашего поведения...
— Например?
— Например, я приведу прошлогодний случай. Учился у нас в седьмом классе один форсистый лекальщик. А в слове «еще» делал четыре ошибки. Я, по простоте душевной, и вызвалась помогать ему. Позанимались с ним два вечера. А на третий он спрашивает: «Ты веришь в любовь с первого взгляда?» — «Не знаю, — говорю. — Не испробовала». — «А я тебя полюбил с первого вечера, — продолжал мой ученик. — Давай зарегистрируемся и будем жить вместе, вместе учиться».
— И что же вы ему ответили? — допытывался Иван.
— Я сказала: мне нравятся такие парни, которые знают больше девушки, лучше понимают жизнь. А ты отстаешь от меня по русскому языку и по математике. И вообще-то, говорю, без среднего образования не сумею полюбить человека так, как требуется. Образование, дескать, и в любви помогает разобраться...
— И что получилось дальше?
— То, что и должно быть. Мой ученик сперва забросил консультации по русскому языку, потом и школу. А еще потом уехал на Дальний Восток и с дороги прислал мне почтовую открытку, в которой писал: «Не всякий вас, как я, поймет. К беде неопытность ведет...»
Марина всю зиму консультировала Ивана и не только по русскому языку, но и по математике. Она нравилась ему с каждым вечером все больше, но ой не показал этого ни разу. И только после сдачи последнего экзамена за восьмой класс, сидя вечером на укромной скамейке городского сада под кустами густого,боярышника, Иван объяснился Марине в любви. В тот день они уговорились любить друг друга до конца жизни.
А утром радио принесло неожиданную, горькую весть: войска гитлеровской Германии вторглись в нашу страну.