Золотой Лис

Смит Уилбур

Весь этот обширный девственный район был почти необитаем. Компания «Кортни Минерал Эксплорейшн» владела здесь концессией в 150 тысяч акров, на которой и находилась эта буровая установка. Весь участок был огорожен и тщательно охранялся. Часовые стояли у каждого входа, у каждого уязвимого места в ограде, через которое можно было бы проникнуть внутрь. Никто, кроме служащих компании, не мог даже подозревать о существовании этого лагеря – ну, а если кто-то его и обнаружит… что ж, он найдет всего-навсего площадку для бурения еще одной геолого-разведывательной скважины.

Шаса

взглянул на небо. На его высоком, ослепительно синем своде не было ни единого облачка. Эта часть Калахари являлась закрытой военной зоной, и любые полеты над ней гражданских и частных самолетов были запрещены. Здесь часто проводились учебные стрельбы артиллерийского и танкового училищ, которые базировались в Кимберли, всего в нескольких сотнях миль к югу отсюда.

И все же Шаса волновался. От дня «Икс» их отделяло всего семь дней. К выходным скважина должна быть готова. В субботу вечером из Пелиндабы выйдет тщательно охраняемая автоколонна, которая прибудет сюда в воскресенье в полдень. Она доставит бригаду ученых и саму бомбу.

В понедельник к вечеру бомба будет размещена в скважине. Накануне дня «Икс» из Кейптауна прилетят министр обороны и генерал Малан.

Он энергично встряхнул головой. «Все идет как по маслу», – заверил себя и поднялся по стальным ступенькам в передвижной диспетчерский пункт.

Главный инженер по бурению проработал в «Орионе» уже двенадцать лет. Он поднялся со своего места и протянул Шасе широкую мозолистую ладонь.

– Как дела, Мяк?

– Бак гат, мистер Кортни! – Инженер употребил сочное африканское выражение, означающее полное удовлетворение. – Сегодня в девять утра мы прошли отметку в три тысячи метров.

Он указал на экран дисплея. На нем было графически изображено ответвление от ствола скважины, куда должен был быть помещен заряд.

– Не обращай на меня внимания. – Шаса пристроился рядом с инженером. – Занимайся своим делом, дружище.

Мик вновь сосредоточился на показаниях контрольных приборов.

Шаса закурил манильскую сигару и представил себе, как этот гибкий стальной червь прокладывает себе дорогу вниз, прямо под тем местом, где он сейчас сидит, спускаясь намного ниже уровня грунтовых вод и еще дальше, к самому краю кипящей магмы, где температура земных недр приближается к температуре раскаленной духовки.

В диспетчерской зазвонил телефон, но Шаса даже не слышал его, всецело поглощенный этой воображаемой картиной. Младший техник, поднявший трубку, вынужден был дважды окликнуть его.

– Мистер Кортни, вас к телефону.

– Спросите, кто это, – раздраженно рявкнул Шаса. – Пусть передаст то, что ему нужно.

– Это мистер Форстер, сэр.

– Какой еще мистер Форстер?

– Премьер-министр, сэр. Лично.

Шаса выхватил у него телефонную трубку. Его охватило внезапное тошнотворное предчувствие катастрофы.

– Да, оом Джон? – отозвался он.

– Шаса, в течение минувшего часа послы Великобритании, США и Франции все разом заявили ноты протеста от имени своих правительств.

– По какому поводу?

– Сегодня в девять утра американский спутник сфотографировал бурильную площадку.

Мы по уши в дерьме. Они каким-то образом пронюхали про «Скайлайт» и теперь требуют, чтобы мы немедленно прекратили всякую подготовку к испытаниям. Когда ты сможешь вернуться в Кейптаун?

– Мой самолет стоит на взлетной полосе. Через четыре часа я буду у тебя в кабинете.

– Я созываю совещание кабинета министров в полном составе. Я хочу, чтобы ты вкратце проинформировал их.

– Я буду на месте.

Никогда еще Шаса не видел Джона Форстера таким встревоженным и рассерженным. Пожимая ему руку, он прорычал:

– Уже после того, как я тебе позвонил, русские потребовали срочного созыва Совета Безопасности ООН. Нам угрожают немедленными санкциями, если мы будем продолжать подготовку к испытаниям.

Шаса понял, что дело нешуточное; последствия могли быть весьма серьезными.

– Американцы и англичане предупредили нас, что не намерены использовать свое право вето в случае, если мы не откажемся от испытаний.

– Я надеюсь, господин премьер-министр, вы ничего не признали?

– Разумеется, нет, – рявкнул Форстер. – Но они настаивают на проведении международной инспекции буровой площадки. У них есть аэрофотоснимки – и к тому же им известно наше кодовое название «Скайлайт».

– Им известно кодовое название проекта? – Шаса растерянно уставился на него, и Форстер тяжело кивнул.

– Да, старина, известно.

– Вы понимаете, что это значит, господин премьер-министр? Это значит, что у нас есть предатель – причем на самом высоком уровне. На самом высоком.

* * *

На сессии Генеральной Ассамблеи ООН представители Третьего Мира и Движения неприсоединения один за другим выходили на трибуну, чтобы гневно заклеймить и осудить Южную Африку за ее попытку присоединиться к клубу ядерных держав. Приговор был вынесен незамедлительно, как только было выдвинуто обвинение. За прошедшие год-два Индия и Китай тоже испытали свое ядерное оружие, но воспринято это было совсем по-иному. Теперь же, несмотря на все заверения южноафриканского премьера, что никаких испытаний не планировалось, послы Великобритании и США настояли на том, чтобы лично осмотреть предполагаемый полигон. Их доставили в Калахари на вертолете «Пума» военно-воздушных сил. Разумеется, к их прибытию от буровой установки и прочего оборудования и техники на площадке не осталось и следа. Они обнаружили только одинокую скважину, накрытую новенькой бетонной плитой, и истоптанную, изрезанную колесами и гусеницами землю вокруг нее.

– С какой целью производилось бурение? – уже в который раз спросил Шасу британский посол. Сэр Перси был его старинным приятелем; он часто обедал у него в Велтевредене и охотился на «Фонтане Дракона».

– Разведка нефтяных месторождений, – не моргнув глазом ответил Шаса; посол иронически поднял бровь и воздержался от дальнейших замечаний. Тем не менее через три дня Великобритания наложила вето на резолюцию Совета Безопасности, предусматривающую введение санкций против ЮАР, и буря понемногу начала утихать.