Золотой, Небесный Триллиум (сборник)
Шрифт:
Изображения! Почти одни цветы. Но между ними кое-где виднелись какие-то фантастические существа — настолько стертые временем, что их трудно было различить. Удивительная картина! Точно она смотрит из окна в сад под колоннадой. Цветки и плоды на одной ветке, а в воздухе над ними — летающие существа, чуть более яркие, чем в жизни, — они словно выпрыгивали из стены даже в слабом сиянии светляков.
Медленно двигаясь вдоль стены, Кадия различала все новые и новые рисунки, которые заслуживали более подробного изучения, но, кроме летунов, изображений живых существ не было. Работавший здесь
Кадия дошла до угла и повернулась ко второй стене. Ближе к середине цветы сменились линиями — завитками и зигзагами. Письмена? Пожалуй. Но она не понимала их. Она провела кончиком пальца по линиям, будто прикосновение к ним могло раскрыть их тайну.
Затем перед ней открылся темный проем двери. Она протянула в него руку, но свечение было слишком тусклым, и она ничего не разглядела. В другом месте такой вход, который нечем было загородить, ей не понравился бы, но здесь она не ощутила ни малейшей тревоги, хотя порога и не переступила.
Дальше стену вновь покрывали письмена. Второй угол, а за ним наружная стена. И новая картина, но не пышный сад, а словно бы водоем. Но не тусклая чернота болотной воды, не желтизна реки, не зеркальность бассейна. Нет, мерцающая голубизна с серебристым отливом, а за краем берега, изображенного почти у самого пола, — силуэт того, что могло быть островом.
Ни единая лодка не бороздила поверхность чистой воды, но это был не просто огромный пруд, как свидетельствовали изгибы волн. Неужели это изображение прославленного моря, которое было здесь когда-то?
Четвертая стена оказалась совсем иной, чем остальные три. Едва осветив ее, Кадия вскрикнула, увидев существ, словно готовых спрыгнуть в комнату с шершавой поверхности.
— Джеган! — позвала Кадия охотника, который тем временем разворачивал их спальные циновки. — Джеган, кто они?
Он подошел к ней, и девушка поднесла трубку почти вплотную к изображениям.
— Вот эти… Я никогда таких не видела.
— Не знаю, Пророчица.
Она не знала, почудилось ей или его голос действительно прозвучал уклончиво и даже угрюмо.
— В старину тут могло быть много такого, о чем никто теперь не знает, — он резко повернулся и пошел назад к циновкам готовить ночлег.
Нарисованные фигуры стояли на ногах выпрямленными. Их верхние конечности напоминали руки, но только вместо пальцев были снабжены набором внушительных когтей. — Очертаниями их фигуры напоминали щиты воинов — широкие вверху (на уровне плеч) и сильно сужающиеся к ногам. Голова, казалось, была посажена прямо на плечи без намека на шею. Грудь щитоподобных туловищ покрывали твердые на вид пластины. Умелый художник изобразил на этих фигурах кое-где сохранившийся глянец, какой Кадии доводилось видеть на крыльях насекомых. Они были зеленовато-синими, включая и головы, формой напоминавшие капли воды, повисшие на краю горлышка кувшина. Вверху их головы имели два больших уха, ниже лица сужались в удлиненное рыло, почти в хобот. Маленьким глазкам художник придал красноватость: они заблестели в слабом свете, и изображения словно ожили.
Как ни странно, в этих фигурах не было ничего угрожающего.
Кадия нерешительно потрогала лоб одного, почти ожидая ощутить не шероховатость стены, а что-то другое. Но иллюзию создало искусство художника, это были лишь изображения.
— Пророчица! — в голосе Джегана звучало требование. — Сейчас время отдыхать, а не рассматривать стены.
И вновь девушка почувствовала, что эта стена и изображения на ней смущают его. Достаточно было легкого подозрения, чтобы ей захотелось узнать побольше. Но он сказал правду: она с ног валилась от усталости. Кадия прижала ладонь ко лбу: как всегда, когда она слишком уж себя не жалела, в висках появлялась тупая боль. Она вернулась к входной двери, где Джеган предпочел расстелить циновки.
На этот раз ни шум или шорох дождя, ни хлещущий ветер не усугубляли неудобств обычного ночлега, превращая его в пытку. Трубку Кадия положила между их циновками. Она добралась до конца пути — то есть того пути, который видела до этого вечера. Побуждение, которое заставило ее покинуть Цитадель и вело всю дорогу, теперь исчезло. Но, засыпая, девушка вспомнила меч, который оставила вонзенным в землю, не желавшую его принять.
Внезапно Кадия проснулась, как часто просыпалась по ночам, которые они проводили в болотах, полных врагов.
Лишь чуть приоткрыв веки, она осмотрелась. Трубка уже почти не светилась — оставшиеся надолго без пищи светляки засыпали. Но Дже-ган ей был все-таки виден: охотник лежал неподвижно. Кадия вся обратилась в слух. В комнате стояла мертвая тишина, не нарушавшаяся звуками ночи. Она различила легкое, чуть шипящее дыхание своего спутника. И все. Но ведь что-то же ее разбудило!
Ее собственные сказанные раньше слова о сущностях, которые могли остаться здесь от былых обитателей города?
Во всяком случае, смрада скритека она не уловила — эти убийцы умели двигаться совсем бесшумно, когда подкрадывались. Нет. И Кадия застыла, стараясь настроиться на иное восприятие.
Да!
Она быстро приподнялась, откинув край циновки, которой укрывалась. Вот оно! Точно сигнал рожка, призывающий к бою. Но она не протянула руку за снятой броней, а только застегнула на талии пояс, с которого рядом с кинжалом все еще свисали пустые ножны.
Осторожно выйдя наружу, Кадия увидела по ту сторону бассейна беловатые пятна — статуи Хранителей на лестнице — и медленно направилась к ним. Приобретенная дорогой ценой осторожность боролась в ней с нетерпением, и победа осталась за внутренней потребностью действовать.
Она начала подниматься по ступенькам, останавливаясь на каждой, чтобы взглянуть на неподвижных часовых справа и слева. Почему-то их лица были хорошо видны и в ночном мраке — как будто в них таилась жизнь.
Наконец Кадия остановилась между колоннами и обернулась к бассейну, к городу из зданий, увитых лианами. И тут она увидела свет.
По привычке ее рука тотчас сжала рукоятку кинжала. Да, несомненно… вон там справа она увидела свечение.
Сияние туманной фигуры, встреченной здесь в тот раз? Невозможно. И все же…