Золотой Рассвет
Шрифт:
Они лежали, обнявшись, и смотрели сквозь прозрачный потолок на звезды.
— Возле какой из звезд ты родился? — спрашивала Джейни.
— Отсюда не видно этой звезды… — отвечал Орнари. — Владения клана простираются на юг-надир по отношению к центру Галактики, а ваша Система располагается на север-зените… Звезда называется Гратен, по имени звездохода, открывшего ее, там семь планет, две из них, Граэтаммари и Сиграэн принадлежат к драгоценному голубому ряду. Я родился и первые тарбелы сознательной жизни провел на Граэтаммари. Потом, когда я подрос достаточно
— А кем были твои родители? Или ты их не знал?
— Каждый ребенок обязан знать своих родителей, как же иначе? Моя мать — сотрудник Службы Генетического Контроля. В детстве я мало видел ее. Да и то, в редкие наши встречи она больше интересовалась тем, насколько хорошо передалась цепочка генетической памяти. Не так уж давно я встретил ее здесь, в медцентре лан-кайшена. Тебе она, наверное, знакома. Это Ассирэн лиданум.
— Не может быть! Вы же совсем непохожи!
— Знаешь, — задумчиво проговорил он, — у меня так и не хватило духу сказать ей "мама"… Мы никогда не были друзьями. Случайно встречаясь в коридоре медцентра, мы ограничиваемся лишь общими фразами. Ни я, ни, тем более, она никогда не горели желанием сблизиться. Так оно и осталось по сей день.
— Ты о том жалеешь? — участливо поинтересовалась Джейни.
— Нисколько, — отвечал он. — Мы никогда не были близки так, как полагается быть матери и сыну. Может, это и к лучшему, кто знает. Довольно, я больше не хочу говорить о ней! Давай лучше я расскажу тебе об отце, Тэйнхари Ми-Грайоне.
— Может быть, приготовить кофе?
— Не откажусь….
Джейни пошла на кухню и приготовила кофе, потом принесла в спальню на красиво расписанном подносике две ароматно дымящиеся чашечки. К кофе полагались засахаренные фрукты на тонких палочках и сливки. Напиток богов, как выразилась однажды сама Джейни.
— Мой отец, Тэйнхари Ми-Грайон, — начал рассказывать Орнари, — был очень необычным человеком. Всему, что я ныне умею и знаю, научил меня именно он. Прежде чем стать представителем клана в Совете Семидесяти, он побывал а'дмори абаношем на нескольких десятках планет у множества малых цивилизаций, таких как ваша. У него всегда был наготове занимательный рассказ о разного рода приключениях, пережитых им на той или иной планете. И в каждом рассказе содержалась мораль, наставление, как не надо поступать с Чужими, чтобы потом не собирать неприятностей. Он умел быть безжалостным к собственным ошибкам. Он был моим другом и учителем, а это встречается не так уж и часто.
Он замолчал. Джейни чувствовала его боль, неизбывную горечь утраты, и непроизвольно сжалась, ожидая услышать об отце любимого самое страшное.
— Нет, он жив, — рассеял ее страх Орнари. — Вот только… В один прекрасный момент он сложил с себя полномочия Одного из Семидесяти и удалился на периферию, чтобы воспринять свет одной из религий местной малой цивилизации…
— Очень странный поступок, — сказала Джейни.
— Да
— И его отпустили?
— Да. Такое бывает. Когда добросовестно изучаешь обычаи какого-нибудь народа, поневоле пропускаешь их сквозь собственное сердце. Отец, очевидно, иначе не мог. Он разорвал родство, ушел из шадума и клана. Теперь никто не властен над его судьбой. Кроме той службы, во имя которой он пожертвовал всей своей жизнью.
— А ты пытался найти его?
— Да, пытался. Но место его пребывания остается тайной. Не только из уважения к его выбору, но и потому еще, что существует большой риск для меня лично. Я, как прямой потомок, могу ведь тоже последовать его примеру. Во всяком случае, именно так думают об этом в клане
— А сам-то ты как считаешь?
— Я, как и все, склонен полагать наличие первопричины, творца всего сущего во Вселенной, не загадочным Богом, требующим поклонения, а всего лишь одной из физических сил Мироздания, о котором до сих пор знаем мы ничтожно мало.
— Я целитель, — возразила на это Джейни, — и без Божественной благодати мне не прожить. Я — только орудие Его воли; когда я вхожу в транс и приступаю к операции, я чувствую благую силу, перетекающую с моих рук на тело больного помимо моей собственной воли. В такие минуты я чувствую себя лишь частью бесконечного Высшего, являющего Себя миру через чудеса исцеления…
— Мы не будем спорить о религии, — мягко произнес Орнари. — Чужая вера — слишком опасная вещь; одним неосторожным словом можно смертельно оскорбить собеседника и навсегда лишиться возможности найти общий язык в дальнейшем. К тому же непонимание и недооценка влияния религии на умы представителей той или иной расы способна привести — и в прошлом приводила не раз — к беспощадным кровопролитным войнам на истребление!
— Я не собираюсь начинать войну на истребление! — воскликнула Джейни.
— Точно так же и я не собираюсь спорить с тобой о твоем Боге…
— Орнари… как ты думаешь… Если б в нашем доме появился ребенок…
— Ты беременна или воспользовалась искутом? — спросил он.
— Нет, — у Джейни духу не хватило рассказать об опытах Яна. — Это маленький мальчик, сирота, ему нет и года. Он из новоприбывших, его родители погибли. А у ребенка какая-то совершенно дикая, запущенная разновидность СПИДа.
— СПИД?
— Синдром приобретенного имуннодефицита. Требуется глобальная ретрогенная обработка, а сделать могу это только я. В домашней обстановке. К тому же, он принадлежит к моей генетической линии, только более ранней модификации.
Вот так и появился в их доме маленький Бертан. Это был тот самый ребенок, которого спас осенью Манфред. Орнари с удовольствием возился с малышом, и Джейни, глядя на них, тихо радовалась тому, каким прекрасным отцом может стать ее Орнари, когда у них родится наконец общий ребенок….