Золотой скальпель
Шрифт:
Черных открыл глаза и, узнав Гулякина, через силу проговорил:
– Я ещё буду прыгать, доктор?
И даже попытался улыбнуться.
А к спасительному плетню уже сбегались местные жители, в основном, конечно, женщины и вездесущие дети.
– Какой дорогой быстрее попасть в больницу? – спросил Кириченко, обращаясь ко всем сразу.
– Здесь недалече. Там вон, за поворотом она, в переулке, – сказала женщина в телогрейке.
– Двухэтажный домик, белый такой?
– Он
– Видел его. Мимо проезжали.
– Сержанта в машину, – распорядился Кириченко. – Давайте помогу. Осторожнее…
Несколько человек склонились над пострадавшим, аккуратно подняли его и положили в машину. Он не проронил ни звука.
Поехали потихоньку. Дорога-то ухабистая. Просёлок. Остановились у крылечка больницы. Гулякин взбежал по ступенькам и открыл дверь.
– Есть кто? – громко спросил он.
На голос вышла пожилая женщина в белом халате.
Поздоровавшись, Гулякин сообщил:
– Мы привезли пострадавшего. Нужно срочно оперировать, – и спросил – Хирург на месте?
– Нет хирурга, никого нет. На фронт все ушли. Один терапевт остался, да и он на вызове, в деревне.
– Хирурга нет? А кто ж оперирует? – удивился Гулякин.
– В область отвозим. А по мелочам и сама управляюсь.
– Вы фельдшер?
– Какой там?! Сестрой хирургического отделения здесь всю жизнь проработала.
Зашёл Кириченко. Сразу оценил обстановку. Тихо сказал, положив Гулякину руку на плечо:
– Ну, Миша, решайся. Ты же хирург…
Медлить было нельзя.
– Мне не приходилось делать таких операций! – сказал Гулякин.
– Иного выхода нет, Миша, – сказал Киричнко. – Жизнь сержанта в твоих руках. В твоих, Миша! Приказать не могу, но… решайся, – и, обратившись, к медсестре спросил: – А вы поможете?
– Конечно, о чём разговор. Операционная у нас в порядке, хоть и не используется давно.
Нашлись и носилки. Это ж не в машину перенести, что остановилась в двух шагах. Тут нужно было аккуратно доставить в операционную, которая оказалась на втором этаже.
Сержанта внесли в комнату, сообщавшуюся с операционной, осторожно поставили носилки. Медсестры тут же сделала инъекцию морфия и камфары с кофеином. Стала готовить внутривенное вливание физиологического раствора.
Лицо сержанта было бледным, пульс едва прощупывался. С помощью Мялковского и медсестры Гулякин осторожно освободил пострадавшего от оставшихся элементов снаряжения и одежды. Сразу обнаружил кровоподтёки на коже левого плеча и левой ноги. Нижняя часть груди была деформирована.
«Каковы же повреждения? – попытался определить заранее, до начала операции. – Очевидно, пострадали селезёнка, печень, лёгкие. Упал
Коротко доложил стоявшему рядом Кириченко уточнённый диагноз.
– Кто оперировать будет? Вы? – спросила медсестра, уловившая то, о чём говорили военные медики, когда узнали, что в больнице нет хирурга.
– Да, оперировать будет военврач третьего ранга Михаил Филиппович Гулякин. Я давно уже администратор, да и прежде был не хирургом, а терапевтом. Ну а он у нас хирург.
Прежде Михаил Гулякин не думал, что вот так, в такой обстановке и при подобных обстоятельствах придётся делать столь сложную операцию. Да, ему приходилось нередко быть ассистентом у опытных хирургов. Ему даже доверяли операции, но операции далеко не такие, как предстояла теперь. Ещё на аэродроме, осматривая сержанта, он не сомневался, что в ближайшей больнице наверняка есть хирург. Ну и Кириченко рядом. Почему-то казалось, что уж Кириченко-то справится с задачей… А вот ведь как всё повернулось!
В предоперационной было тихо. Все с надеждой смотрели на Гулякина. Много раз впоследствии он ловил на себе подобные взгляды, когда речь шла об очень тяжёлых операциях. Но это было потом. А в те минуты он не то чтобы растерялся, нет, он просто пытался определить, справится ли. Ведь действительно ещё не имел необходимого опыта для такого сложного хирургического вмешательства.
Ответственность! Огромная ответственность! А если неудача? Какого молодому хирургу начинать с неудачи?
Гулякин неуверенно спросил у Кириченко:
– Может, всё-таки поручить более опытному хирургу?
– Ко-о-му? – начиная терять терпение, протянул Кириченко.
Гулякин назвал начальника физиологической лаборатории военврача Кунцевича и врача Яковенко из другой бригады.
– Не думал, Миша, что ты предложишь такое, – упрекнул Кириченко, – не думал, что, боясь ответственности, попытаешься уклониться от помощи десантнику, жизнь которого в твоих, только в твоих руках.
– Я не уклоняюсь. Я хочу, как лучше для сержанта…
– Лучше? А тебе известно, что Кунцевич – опытный преподаватель, много лет прослужил в Военно-медицинской академии, прекрасно знает биохимию, но никогда не делал операций? Тебе известно, что Яковенко находится в двадцати километрах отсюда и пока машина доберётся до него, пока привезёт сюда, если он вообще на месте и не придётся его искать в подразделениях, пройдёт столько времени, что он окажется уже не нужен…
Кириченко не хотел приказывать, но время на разглагольствования истекло. Сержанта уже перенесли на операционный стол.