Золотой след
Шрифт:
Лейн опять ухмыльнулся.
— Я все время так говорю, потому что у нас все будет хорошо.
Рокки закрыла глаза и вздохнула.
Лэйн поднял ногу и толкнул ее колено своей голенью, прежде чем вернуть ногу на кофейный столик.
Рокки открыла глаза.
— У Косгроува есть причины быть таким самоуверенным в отношении тебя? — тихо спросил он.
Она посмотрела поверх его головы, потом снова на него.
— Скажем так, я не совсем придерживаюсь утвержденного Школьным советом учебного плана.
Его улыбка стала еще шире, когда он пробормотал:
— Детка.
Она подняла голову с дивана.
— План навевает оскомину, Лейн,
Лейн наблюдал за выражением ее лица, понимая, что ступил на опасную территорию. Он понял это по огоньку в ее глазах, по страсти, по стремлению, по красоте, и это тронуло его. Он был тронут тем, что даже спустя восемнадцать лет, когда у нее был тот же самый огонек в глазах, когда она еще училась в университете, этот огонек не потускнел ни на йоту. И он не хотел, чтобы Рокки так воздействовала на него. Она уже достаточно на него воздействовала, вызывая различные чувства.
Даже зная это, он произнес:
— Делай, что делаешь, пошли их на хрен, — посоветовал Лейн.
— Тебе легко так говорить, — пробормотала она, потянувшись за бутылкой пива, но тут же, сделав глоток, поставила ее назад на столик, снова посмотрела ему в глаза. — Тебе же не предстоит экономить и внести задаток за роскошную квартиру.
— Они не уволят тебя, — заверил он ее.
— Нет? Я работаю в этой школе уже десять лет, Лейн, и меня четыре раза вызывали в Школьный совет.
— Почему?
— Встревоженные, невежественные родители злились на дерьмо, которого не понимают. Знаешь, на меня подали жалобу за то, что я заставляю детей учить «Аннабель Ли» По, кто-то из родителей решил, что «Гробница» — это дворец секса. («Аннабель Ли» (англ. Annabel Lee) — последнее из написанных Эдгаром Алланом По стихотворений. Как и во многих иных поэтических произведениях По, оно развивает тему гибели молодой женщины. Рассказчик, который влюбляется в Аннабель Ли ещё в юности, любит её с такой силой, что даже ангелы начинают завидовать. Любовь к ней не умирает даже после её смерти. Существовали споры о прототипе, если таковой вообще имел место, вдохновившем автора на создание образа Аннабель Ли. Несколько женщин рассматривались, но наиболее вероятной была жена писателя, Вирджиния Элиза Клемм. Стихотворение было написано в 1849 году, но опубликовано лишь после смерти писателя в том же году. — прим. пер.)
Лейн расхохотался.
— Без шуток! — крикнула она, перекрывая его смех. — Они думали, что речь идет о сексе с несовершеннолетними!
Лейн заставил себя перестать смеяться и снова посмотрел на нее.
— Как им такое пришло в голову?
— «Я был ребенком, и она была ребенком, в этом королевстве у моря; но мы любили любовью, которая была больше, чем любовь, я и моя Аннабель Ли», — процитировала она слова, которые глубоко поразили ее, Лейн уставился на нее, тут же перестав смеяться, когда она тихо продолжила. — Это самое прекрасное, горько-сладкое, грустное любовное стихотворение, когда-либо написанное, Лейн. Когда я впервые читаю его ученикам, то привожу их в хоровую комнату, звуконепроницаемую, там нет окон. Я выключаю свет, зажигаю свечи и заставляю их надеть повязки на глаза, и читаю им это стихотворение в полной тишине,
— Учи, как учишь, Рокки, — тихо сказал он. — Если тебе не нравятся их правила, нарушай их.
Она долго смотрела на него, прежде чем что-то странное промелькнуло на ее лице, может боль, она отвернулась, пытаясь спрятать свое выражение.
— Рок, — позвал он.
— Знаешь, — тихо произнесла она, глядя в стену. — Джаррод всегда говорил мне играть по их правилам. Он так и не понял, что я пыталась донести своим ученикам. Он никогда не говорил мне нарушать правила. — Она снова посмотрела на него. — В конце концов, я перестала говорить с ним на эту тему. Его раздражало, что я не слушалась его. Он знал гораздо больше меня.
По ее лицу и дрожи в голосе Лейн понял, что за ее словами скрывалось нечто большее, чем измена мужа. Ее ранило то, что она не испытывала поддержки мужа, гораздо глубже, чем его неверность.
— Он знал больше, чем ты? — спросил Лейн.
— Ну, конечно, Лейн. — В ее голосе внезапно прозвучал острый сарказм. — Он хирург. Врач. Он почти на десять лет старше меня, и у него, по крайней мере, было гораздо больше образования, чем у меня. Он из города, а не из заштатного городка. Его семья прожила в Париже три года. Он свободно говорит по-французски. Конечно, он знает больше меня.
Этот ублюдок заставил ее почувствовать себя маленькой, глупой и никчемной.
Господи, он с удовольствием бы двинул кулаком этому ублюдку в морду.
— Я так понимаю, проблема с Джарродома была не только в том, что он не мог удержать свой член в штанах, но и в том, что дома с ним было не очень весело, — заметил Лейн.
— Да, — шепотом ответила Рокки, не сводя с него глаз. — Дома с ним было не очень весело.
Они оба замолчали, глядя друг другу в глаза, и Лэйн понял, что она думает о том же, о чем и он.
А им дома вместе было весело. Даже когда они ссорились, им было весело. Они были молоды, влюблены, у них был фантастический секс, он зарабатывал приличные деньги, у нее было блестящее будущее, оба не боялись много и усердно работать, они ладили, а когда ссорились, боролись, заставляя друг друга смеяться, и жизнь была просто чертовски хороша. Он никогда, ни разу, пока они жили вместе, не испытывал желания не идти домой. Когда работа была закончена или, когда он возвращался домой после выпивки с ребятами или выполнения поручения, он с нетерпением ждал возвращения домой к Рокки.
И теперь он знал, что она чувствует то же самое.
Медленно его тело напряглось в ожидании, и, черт бы его побрал, от предвкушения, когда она начала наклоняться к нему, говоря:
— Лейн... — но они услышали, как ключ повернулся в замке, она откинулась назад и повернула голову к входной двери.
Черт!
Его взгляд скользнул по спинке дивана, вошел Мерри.
— Извините, — произнес Мерри, закрывая за собой дверь. — Видел твой пикап, брат, но, чтобы добраться до своей кровати, я должен пройти через эту комнату. — Он подошел к обеденному столу и бросил на него ключи, закончив словами: — Привет, Рок.