Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)
Шрифт:
– Знаешь, что бывает за трусость, первобытный?
– спросила ясновидящая.
– Да, высокочтимая леди, - поневоле ответил Раймо.
– Тогда ступай туда, где твое место!
Он опустил голову и понуро поплелся через поле к Великой Реторте.
На семьсот километров западнее вытянулось на склоне Альборана тело юного плезиозавра. Не ведая об опасности, он охотился на тунца в водах Атлантики. А сами тунцы гонялись за головоногими, а головоногие преследовали стаю серебристых сардинок, которые в свою очередь нацелились на микроскопические организмы океанского планктона.
В течение адской четверти часа все они кружились в водовороте, увлекаемые к гигантскому водопаду. Изящную шею юного плезиозавра сломал пенистый вал нового Средиземного моря. Он умер мгновенно. Разбитые, разорванные о зубья подводных скал тунцы протянули ненамного дольше головоногих. Благодаря малым размерам сардинки ухитрились скатиться по водяной горе без физических повреждений. Немного опомнившись, они уже хотели вернуться к прежнему образу жизни, но в омут Альборанского бассейна нанесло столько ила, что крохотные тельца увязли, и рыбешки задохнулись. Из всех живых существ, волею судеб попавших в новорожденный пролив, уцелел только планктон.
Плезиозавра выбросило на склон вулкана, что прежде высился шестисотметровой громадой над прилегающим бассейном. Чайки и стервятники лакомились мертвечиной до тех пор, пока море не отобрало у них добычу и не понесло на восток в туманной мгле.
8
Ноданн с Имидолом, Кугалом и Куллукетом летал над опустевшим полем битвы, обозревая печальные последствия первого раунда Главного Турнира. Всходила почти полная луна, тускло поблескивали звезды. Стараясь сохранить душевное равновесие, четверо братьев приглушили метапсихический огонь и двигались по небу, точно призраки.
Медики фирвулагов со светлячками в руках копошились в грудах темных тел. В их лагере ярко горели костры - знак вечерней трапезы. Под аккомпанемент барабанов маленький народ распевал залихватскую песню.
– Такой я вроде не слыхал, - заметил Имидол.
– Их боевая песня, - кисло отозвался Кугал.
– Они пели ее еще в те времена, когда ты цеплялся за мамкину юбку и подчинял своей воле божьих коровок. Собственно, это даже не песня, а победная лэ. Будем надеяться, что она преждевременна.
– Но как они вообще отважились ее запеть?!
– Лицо Куллукета исказилось от гнева.
– Мы им даже по числу знамен не уступаем, - подхватил Имидол. Велтейн, конечно, сел в лужу, но Селадейр Афалийский вполне может возглавить батальон творцов.
– То, что от него осталось, - уточнил Кугал.
Стратег до сих пор хранил молчание. Он спустился чуть ниже, к площадке, где мелькали красные и фиолетовые балахоны сестер милосердия.
– Велтейн сам виноват - недооценил Пейлола, - произнес он наконец. Ведь уже был научен горьким опытом. И не надо принижать значение катастрофы, младший брат. Ряды творцов поредели, от них осталась в лучшем случае одна четверть... А Селадейр... он не из потомства.
Куллукет проговорил каким-то слишком уж нейтральным тоном:
– Так ведь то была твоя идея... Ты велел Мерси объявить Вела вторым творцом. Вспомни, я не раз указывал тебе на его примиренческие взгляды.
– А теперь, - язвительно
– Впереди еще два раунда, - заявил оптимист Имидол.
– Фиаско с кавалерией серых - простая случайность. Мы наверстаем, вот увидите.
– Реабилитационные павильоны переполнены, - предупредил Куллукет.
– Я это учел, - отрезал Ноданн.
– Тяжелораненые тану и золотые люди будут переправлены в Гильдию Корректоров, чтобы полевые врачи могли заняться годными к строевой. И еще одно новшество. Куллукет, вызови на связь лорда Целителя и проинструктируй его, чтобы лучших серых бойцов помещали в Кожу. А небоеспособные тану пусть подождут. В разгар Битвы мы не можем тратить время на славных немощных ветеранов.
– Ну ты даешь, братец!
– воскликнул Кугал.
– Отец не простит тебе такого нарушения древних обычаев!
Но Стратег был непреклонен.
– Пришло время пересмотреть кое-какие обычаи. У нас немало забот, помимо уязвленной гордости традиционалистов и даже чести короля. Я признаю, что ошибся, назначив Велтейна на командный пост. Меня тронула его скорбь, кроме того, многие одобрили это назначение.
– Селадейр хороший вожак, хоть и не из потомства, - сказал Кугал. Но в лице Велтейна мы потеряли верного кандидата в рыцари Высокого Стола и отныне должны будем ох как остерегаться... Это я тебе говорю, младший брат!
– Ты что, насчет Лейра?
– взревел Имидол.
– Я его приложу, дайте срок. А ты, братец, лучше побереги свою психокинетическую задницу!
Небо на востоке сделалось густо-фиолетовым. Над стальной гладью лагуны сияла Венера.
– Не кипятись, Имидол. Кугал прав, - хмуро бросил Ноданн.
– Завтра мы должны быть крайне осмотрительны. Батальоны рассыплются, и фирвулаги наверняка отдадут приказ охотиться на капитанов. Теперь, когда мы лишились стольких творцов и серых, численное превосходство врага ляжет на нас еще более тяжелым бременем. Так что надо полагаться только на умственный перевес. Когда выйдете на поле, не допустите ошибки покойного Велтейна. Знаете, в чем он просчитался? Хотел собрать как можно больше бойцов под свое знамя. И поторопился, применил эффектную, но недальновидную тактику. Позвольте вам напомнить: в наших рядах сражается еще один любитель блефа... причем играет он на высочайшем уровне, делает самые высокие ставки.
Четверо братьев еще некоторое время обсуждали тактические и технические аспекты Битвы, пустив коней шагом. Равнину почти расчистили. Мертвых фирвулагов грузили на специальные плетеные понтоны на берегу лагуны, с тем чтобы на обратном пути сбросить в воду. Обезглавленные тела тану и людей складывали штабелями возле Великой Реторты: на исходе Битвы, в момент заклания, их прогонят через этот змеевик.
Годами яйца морских креветок и споры мельчайших водорослей ждут дождя.
Надежно укрытые соляной коркой на побережье, они уберегают крохотные капельки жизненной силы от жары, засухи, вредных химических реакций в ожидании векового ливня, смывающего весь налет с плиоценовых Кордильер и заполняющего Большое Гнилое болото.