Золотой тюльпан. Книга 1
Шрифт:
— Теперь я решила тратить время только на работу, — сказала Алетта, забирая у Франчески наброски и направляясь к лестнице.
К большому удивлению Франчески, Хендрик всерьез засобирался в Харлем, на могилу своего учителя. Однажды во время завтрака он объявил, что хочет съездить туда всей семьей, чтобы дочери могли посмотреть, где провел годы юности их отец.
— Мы отправимся завтра и почтим память моего покойного учителя, а заодно и посмотрим Харлем, ведь завтра суббота, и в городе будет много интересного. Я уже договорился насчет лошади и коляски, их
Коляска была совсем не самым удобным видом транспорта, она напоминала большое деревянное корыто на колесах, по которому перекатывались бедные пассажиры. И все же имела два несомненных достоинства: на ней можно добраться до Харлема гораздо быстрее, чем на лодке, а кроме того, это не будет стоить ни единого стюйвера.
Сибилла радостно захлопала в ладоши:
— Мы поедем в Харлем! Как замечательно!
Алетта выглядела чем-то озабоченной.
— С каждым днем становится все холоднее. А вдруг пойдет снег, и мы не сможем вернуться?
Франческе эти слова очень удивили. Это было совсем не похоже на Алетту. Казалось, она ищет предлог, чтобы помешать путешествию.
— Не думаю, что стоит из-за этого беспокоиться, — твердо сказала Франческа.
— Ну, конечно! — поддержал ее Хендрик. Уж если он на что-нибудь настроился, то переубедить его было просто невозможно. Он шутливо подмигнул Франческе. — Ведь мы можем позволить себе такое путешествие, а?
— Ну, конечно же! — со смехом ответила девушка, охваченная радостным предчувствием. У многих семей была традиция куда-нибудь выезжать на выходные и устраивать летом пикники, а зимой, когда на улице было слишком холодно, просто посидеть всем вместе в одной из городских таверен. Раньше этой традиции придерживалась и семья Виссеров, но когда умерла Анна, такие выходы и поездки прекратились. Хендрик, так и не смирившийся со смертью жены, не хотел лишний раз подчеркивать, что Анны больше с ними не было. Франческа считала, что поездка в Харлем будет очень полезна для Хендрика и для всей семьи. Ни она сама, ни сестры никогда там не бывали, несмотря на то, что Харлем был всего лишь в тринадцати милях от Амстердама. — Мы устроим настоящий пикник!
— Да, и не забудь взять с собой бутылочку вина, — весело заметил Хендрик.
Франческа подумала совсем о другом. У нее в книге остался записанным всего один долг — за луковицы тюльпанов, и Франческе хотелось как можно скорее решить это дело.
— Ты знаешь, где в окрестностях Харлема живет садовод по имени Питер ван Дорн, который принес нам луковицы?
Хендрик был крайне удивлен таким вопросом и в недоумении пожал плечами.
— Я заказал их здесь, на рынке в Амстердаме. А что, тебе нужно еще?
— Да нет, у меня их достаточно, но мне хотелось бы за них расплатиться.
Хендрик пренебрежительно отмахнулся.
— Он очень скоро явится за своими деньгами.
Именно этого и не хотела допустить Франческа. Уплатив долг ван Дорну, она надеялась полностью вычеркнуть из памяти те времена, когда ей не давали прохода лавочники, желавшие получить свои деньги. Только Хендрику удавалось каким-то
Мария тяжело вздохнула:
— Мои старые кости так болят, что я, конечно, не смогу с вами поехать.
Франческа сочувственно посмотрела на старушку, а Алетта вдруг с вызовом сказала:
— Я тоже никуда не поеду завтра.
Все посмотрели на нее с изумлением.
— А что за причина? — спросил Хендрик.
— Я хочу закончить картину с видом моста через Амстел.
— Можно это сделать в другой день.
— Нет, нельзя, — упрямо сказала Алетта. — Если я хочу стать настоящим художником и чего-нибудь добиться, то не могу бросать работу ради развлечений, без которых можно прекрасно обойтись.
Сибилла с сожалением посмотрела на сестру. Своими повадками Алетта стала напоминать старенькую Марию. Сибилле тоже было совсем не интересно идти на могилу Франса Халса, но ее сильно привлекали магазины и другие достопримечательности Харлема, а больше всего Сибилле хотелось посмотреть на тамошних молодых людей. Дома она не могла и шага ступить без ведома строгой Марии. Что ж, тем приятнее будет почувствовать долгожданную свободу, хотя бы и ненадолго.
— С каждым днем ты все больше становишься похожа на старую ворчунью, — не удержалась от насмешливого замечания Алетта.
— Это все же лучше, чем пожирать влюбленными взорами любой объект в штанах, которому случается проходить мимо нашего дома, — язвительно парировала Алетта.
Сибилла вспыхнула.
— Вы только послушайте! Какой же у тебя злой язык! Разве я виновата, что все молодые люди смотрят на меня, а не на тебя?
Сибилла знала, что это было не совсем так. Многие юноши заглядывались на Алетту, но ее холодность и высокомерие их пугали и отталкивали. Щеки Алетты побагровели от гнева.
— Я не интересуюсь подобной ерундой, Сибилла!
Возникнувшая между сестрами перепалка стала действовать Хендрику на нервы. Он не выносил ссор, которые не сам затеял.
— Да замолчите же вы обе! Алетта останется дома, если ей так хочется. Я не собираюсь мешать чьей-либо работе. — В голосе Хендрика зазвучали нотки напускного благочестия, которое могло бы ввести в заблуждение человека, знавшего Хендрика недостаточно хорошо. Можно было подумать, что самого Хендрика приходится выгонять из-за мольберта чуть ли не силой. — По крайней мере, Алетта будет дома, если Виллему вдруг приспичит пополнить свою коллекцию моей картиной.
Решили отправиться рано утром. И все же Алетта встала раньше всех, и когда подали завтрак, она уже сидела за работой в мастерской.
— Ты разве не будешь есть? — спросила Сибилла, заглядывая в мастерскую.
Она унаследовала у Хендрика способность никогда долго не дуться. Как и отцу, ей доставляли удовольствие стычки, происшедшие по ее же вине. Сегодня утром Сибилла с радостью обняла бы сестру и помирилась с ней, если бы в этом была необходимость, но Алетта уже забыла о вчерашней ссоре.