Золотой утенок
Шрифт:
– Доброе утро, – произнес он, протягивая руку за трусами, аккуратно висящими на спинке кровати.
– Доброе, доброе, только скорее не утро, а полдень. Как спалось? – произнесла Сидорова, присаживаясь на край кровати, как бы случайно распахнув халат, демонстрируя пышные розовые кружева своего нижнего белья. Она наивно полагала, что розовые кружева неотразимо действуют на мужчин, делая женщину более желанной и привлекательной. Возможно, но только не Сидорову. В розовых кружевах она была похожа на кусок торта с жирными-прежирным масляными розочками, способными вызвать у любого нормального мужчины только изжогу.
– Пожевать бы чего-нибудь, – перевел разговор в более безопасное русло Олег.
Однако
– Шалунишка, опять воспользовался моей слабостью, напоил бедную женщину и соблазнил, хы-хы-хы-хы, – бюст Натальи заколыхался, как море на картине Айвазовского «Девятый вал». – Нарезвился, аппетит нагулял, – Сидорова пригрозила своим огромным «пальчиком» Олегу. – Ладно, завтрак уже накрыли на веранде, прими душ и выходи.
Сидорова удалилась, прикрыв за собой дверь. Олег быстро подскочил, натянул плавки и нырнул в ванную. Задвижки на двери не было, Парамонов чертыхнулся. Впрочем, Сидорова жила довольно уединенно, прислуга в личные покои заглядывала только в отсутствие хозяйки, закрываться в собственной ванне от кого-нибудь было для Натальи Александровны без надобности. Олег быстренько принял душ, провел рукой по щекам, отросшая щетина уже царапала ладонь. Ладно, и так сойдет. Олег накинул на себя халат, пришедшийся ему в пору. Халат, наверное, остался от бывших любовников Сидоровой, питавшей слабость к накачанным, рослым, молодым мужчинам.
Олег вышел на веранду и полной грудью вдохнул пряный чистый воздух. Пахло садом, цветами, солнцем, покоем. В центре застекленной веранды стоял огромный круглый стол, вокруг которого были расположены удобные плетеные кресла. На столе стоял настоящий самовар, вокруг него расставлены всевозможные закуски, тарелки, тарелочки, вазочки: нарезанная колбаска, сыр, балычок, икра. Одуряюще пахли дымящиеся румяные блинчики с мясом.
– Доброе утро, Олег Константинович, – поздоровалась с Парамоновым женщина лет сорока, держащая в руках блюдо с пирожками.
Парамонов поздоровался:
– Доброе, ваших рук дело? – спросил он, указывая на стол, уставленный едой.
Женщина кивнула головой и добавила:
– Я у Натальи Александровны давно работаю, раньше в ресторане работала, да у нас сокращение большое началось, вот сюда и перешла. А…
– Вышел, Олежек, – прервала начавшийся было разговор Сидорова. – Настя, это мой племянник, я тебе уже говорила, поживет у меня немного. А это Настя – моя повариха, – уточнила «ху из кто» Сидорова, усаживаясь рядом с Олегом.
Парамонов усмехнулся, племянник, значит, племянник. Тем лучше, первую половину дня можно не опасаться за свою нравственность, на глазах у прислуги Наталья ни за что не станет компрометировать себя. Без поцелуев и объятий украдкой не обойдется, но это мелочи. От таких мыслей Олег повеселел и с аппетитом принялся уплетать завтрак, достойный занять место в романе Рабле по количеству, качеству и размерам, подаваемых блюд. Сидорова, успевавшая, любоваться Олегом, поедала завтрак с неменьшим аппетитом, ухитрялась вести разговор. Вернее, говорила только она, Олег кивал головой или угукал с набитым ртом.
– Я думаю, что нам нужно начать со знакомств с деловыми людьми нашего города сегодня. Как раз понедельник, все вернулись со своих «укендов».
Надо полагать, Наталья Александровна имела в виду «weekend», уикэнды).
– Угу, – согласился Олег, пережевывая блинчик с мясом.
– Мне как раз нужно в банк заскочить, по поводу кредитов поговорить, хочу новую линию открыть, тебе тоже будет это полезно. Знакомство с финансами…
– Ага, – отозвался Парамонов, закусывая маринованным слегка влажненьким, хрустящим, крепеньким опенком.
– Потом, съездим в мэрию, мне один склад приглянулся, попробую его в аренду отжать. Мэр,
– Угу, – откликнулся Олег, опрокидывая в рот запотевшую хрустальную стопку с «Гжелкой».
Завтрак прошел в рабочей обстановке, в духе взаимопонимания и сотрудничества. Наталья удалилась в свою комнату переодеться для рабочих визитов, Олег натянул на себя суперделовой костюм очень известного модельера – скромненький, но безумно элегантный и дорогой. Воспоминания о Цицилии Львовне царапнули душу. Как она, интересно, там, горюет ли она о пропаже молодого любовника или золотых монет из коллекции покойного мужа, а, может, уже утешилась в компании другого молодого красавца? Олег в очередной раз недобрым словом вспомнил Ивана Ивановича Иванова, человека с простым именем и фамилией и такой непростой судьбой. Чтоб его черти разодрали, чтоб ему пусто было! Ладно, главное, что теперь он далеко и оставит его, Олега Парамонова в покое. По крайней мере, ему в голову не придет, что Парамонов не удрал заграницу, а налаживает жизнь в Тулупинске.
Ничего, они еще услышат об Олеге Парамонове. Главное, толковых помощников набрать, общипать всех этих Сидоровых, Петровых и прочих жителей Заполяновки, Поляновки, а тогда и заграницу махнуть можно, в Италию, например. Если у тебя есть лиры, а тем более баксы, Италия – рай земной. Олег давно уже хотел вернуться на свою вторую родину, но вернуться победителем, а не нищим эмигрантом, мойщиком посуды или сборщиком ненавистных апельсинов, надоевших ему за время скитания по Италии хуже горькой редьки.
– Дорогой, – прервала его размышления о будущем Сидорова, – ты готов?
Олег едва сдержал улыбку при виде своей спутницы. Наталья Александровна выплыла в огромной шляпке с перьями, смотревшейся на ее голове так же уместно, как скафандр на голове балерины. Шляпка, без сомнения, была очень дорогой и стильной, но носить ее рекомендовалось дамам не с такой рязанской ро… пардон, лицом. На крепенькой шее Сидоровой, торчащей из глубокого декольте, покоилось несколько витков золотой цепи в палец толщиной. В ушах колыхались огромные бриллианты, смотревшиеся в ушах хозяйки дома, как самая обычная подделка. На каждом пальце красовалось по кольцу, на запястьях по широкому золотому браслету, у корсажа болталась золотая брошь в виде подсолнуха (по размерам приближающаяся к реальному цветку с капельками росы – россыпью бриллиантовой крошки. Если бы Сидорова вышла без чулок, то и на ногу ухитрилась бы натянуть браслет. Кстати говоря, у нее был один такой, в нем Наталья Александровна разгуливала по дому, когда была одета по-простому – в парчовый домашний халатик.
Костюм Сидоровой состоял из юбочки, на два пальца не доходившей до колена и пиджачка с глубоким вырезом спереди, ткань плотно обтягивала ядреное тело Сидоровой, подчеркивая «достоинства». Несомненно любой японец, обожающий борьбу сумо, нашел Сидорову невероятно привлекательной. Но мы, как говорится, не японцы и сумо не наша национальная борьба, Олег взял себя в руки и пробормотал:
– Ты просто великолепна, дорогая.
– Нравится? – кокетливо произнесла Наталья, пытаясь грациозно повернуться на высоких каблуках. – Мне в бутике, – слово «бутик» произнесла она с ударением на первый слог «бу», – продавщица сказала, что у Аллочки, точно такой же. Их всего три на всю Москву. Один Филипп подарил Алле, второй у жены Лаосского посла, а третий – у меня. Повезло, что я его вовремя заметила, в переходе метро, возле Детского мира. Тем более мне так удачно попалось, я его за полцены купила в распродажу. Миленький, правда?