Золотой век. Книга 1. Лев
Шрифт:
Павсаний сделал паузу, и никто не выкрикнул из толпы – все ждали, пока он подберет нужные слова. Потом он вскинул руку, как будто выхватил их из вечернего воздуха.
– Я – спартанец. Я знаю, что нет никаких истинных прав, никаких законов, кроме почитания богов и уважения того, что мы считаем своим. Все хорошее должно
Это говорил человек, бывший регентом в Спарте и за одно лето познавший всю власть царя. Перикл внимал ему с невольным восхищением и благоговейным трепетом. Лучшего оратора он еще не слышал. Все застыли в молчании. Даже Тисамен стоял, склонив голову, словно в присутствии святыни.
Павсаний улыбнулся, приподняв, будто в изумлении, бровь.
– Сегодня вы представляете великий флот, у которого хватит сил сжечь последние персидские крепости в нашем море. Для этого я пришел сюда, к вам, чтобы соединить наши силы. Я не поведу вас против простых деревень или уже разрушенных крепостей. Нет, у Персии осталась только одна важная крепость в нашем море. У нас есть корабли и люди, чтобы изгнать их оттуда – в этом году.
Это слово уже произносили шепотом, который, словно легкий ветерок, пронесся над собранием:
– Кипр…
Остров цветов и меди. Перикл слышал о нем не в первый раз. Остров Кипр лежал к востоку, за Эгейским морем, у берегов Финикии. Пятьдесят лет назад персы перебили там местных жителей и построили город-крепость. О крепости говорили, что она неприступна, у нее высокие стены и ворота и ее защищают воины империи. После поражений у Саламина и при Платеях персы, может быть, и отступили через Эгейское море, но с Кипра они не ушли. Стоя на покачивающейся сдвоенной палубе, Перикл уже представлял, дав волю воображению, как огромный греческий флот атакует эту крепость. Какое
– Вот почему я пришел сюда, – добавил Павсаний и улыбнулся еще шире, отразив выражение их лиц.
Безуспешно отгоняя нечестивые мысли, Перикл замер. Краем глаза он увидел, как его отец, Ксантипп, согласно кивает. А что еще ему оставалось?
– Я поговорю с военачальниками и обсужу практические вопросы, – сказал Павсаний. – Повторяю, я не склонен к опрометчивым решениям. Я выбираю нужный момент, и это лето – самое лучшее время сорвать персик.
Гребцов на лодке было четверо. Перикл, Кимон и Фетида устроились на носу, но потом к ним присоединился Ксантипп, закутавшийся от вечернего холода в плащ с меховым подбоем. Ждать свою лодку архонт не стал. Спуститься ему помогал Эпикл, которого Перикл знал с самых юных лет.
– Эпикл! Я и не думал, что ты здесь! – обрадовался он.
Намного моложе Ксантиппа, Эпикл был все же старше Перикла или Кимона. В его волосах серебрилась седина, но он оставался на редкость хорош собой. Они обнялись, отчего лодка опасно качнулась.
– Где еще мне быть, как не рядом с твоим отцом? – усмехнулся Эпикл. – А ты вырос, Перикл. Приятно видеть тебя таким сильным. Слышал, ты охотился на персов во Фракии.
– Небезуспешно. Кимон, это Эпикл, старый друг моего отца и мой второй отец.
Перикл взглянул на Ксантиппа – как он воспримет такое представление, но тот не обратил на это никакого внимания, полностью погрузившись в свои мысли.
Конец ознакомительного фрагмента.